Свадебная магия. Поэзия семейной обрядности

Народная свадебная поэзия (состав и отношение к обрядам)

Литература и библиотековедение

Свадебный приговор ритуальная речь участников свадьбы; основные носители сторона жениха; смеховая стилистика Свадебные лирические песни исполняют девушки или женщины хор поигрицы; взгляд на свадьбу со стороны; сюжетность; повествование от 3 л. Свадебные величальные песни исполняют девушки или женщины поигрицы в составе ритуала опевания; хвалебный характер; идеальный мир Свадебные корильные песни исполняют...

31 Народная свадебная поэзия (состав и отношение к обрядам )

Состав свадебной поэзии:

1. Причитание

(исполняет невеста или от ее имени женщина ; изложение от 1 л. ед. ч. ; точка зрения невесты на свадебные события ; взгляд на свадьбу как на трагедию ; сторона жениха изображается как чужая )

1. Свадебный приговор

(ритуальная речь участников свадьбы ; основные носители – сторона жениха ; « смеховая » стилистика )

1. Свадебные лирические песни

(хор ) –поигрицы ; взгляд на свадьбу со стороны ; сюжетность ; повествование от 3 л. мн. ч. )

1. Свадебные величальные песни

(исполняют девушки или женщины – поигрицы – в составе ритуала опевания ; хвалебный характер ; идеальный мир )

1. Свадебные корильные песни

(исполняют девушки или женщины – поигрицы – в составе ритуала опевания ; ругательный характер ; пародия на величание ; опрокинутый, смеховой мир )

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЖАНРОВ СВАДЕБНОГО ФОЛЬКЛОРА

ПО ХОДУ ОБРЯДА

Сватовство Смотры Рукобитье Шитник Баня Девичник День свадьбы Второй день Отводины

==============================================| =======================

свадьба как трагедия свадьба как веселье

(точка зрения невесты ) (точка зрения жениха )

причитания, лирические песни приговоры

величальные песни

корильные песни

Отношение свадебной поэзии к свадебному обряду

Свадебные причитания. Традиция требовала, чтобы с самого начала свадьбы (с момента сватовства до самого отъезда к венцу ) невеста горько оплакивала свою девичью жизнь в родительском доме и всячески выражала своё недоброжелательство к жениху и к его родне (впрочем, если невеста не умела причитать, нанимали вопленицу ) . Если невеста до отъезда со свадебным поездом к венцу невеста будет мало плакать, то она как бы продемонстрирует перед людьми свою малую почтительность и малую любовь к семье. Однако после отъезда ни одна слезинка не должна скатиться с её глаз – новая родня будет в гневе. В этом можно усмотреть, таким образом, этическую функцию причитаний.

Основная тема причитаний – плач о « вольной волюшке » .

Последовательность плачей в ходе свадьбы

1. Плачи сговорные – исполнялись во время сватовства, после рукобитья (девушка просит родителей не сватать её.Если же согласие было дано – девушка упрекала родителей в безжалостности, просила взять назад данное слово ) .
2. « Гостибные » плачи звучали во время прощальных объездов родных, после сватовства (жалобы и попрёки, просьба защитить от жениха ) . Замужние женщины в ответ на плач невесты плачут о горестях замужества, о том, как они расставались с « вольной волюшкой » .
   Выражение нежелания выходить замуж, представление жизни в новой семье в чёрных тонах необходимы, чтобы хранители дома (домовой, духи предков ) не разгневались на невесту и на её родственников.
3. Плачи на « девичнике » - прощание с девичеством (диалог ведётся причитаниями )
4. «Баенные » плачи исполнялись во время мытья в бане, перед свадьбой. Основное их содержание – испрашивание благословения, упрёк в обмане (воду для мытья принесли из болота, которое топтал конь « чуженина » -жениха – примерно такими были упрёки в обмане ) .
5. Собственно свадебные плачи – обмен причитаниями между матерью, дочерью и е ёподружками при утреннем « бужении » , при одевании невесты, при расплетании косы, при приближении жениха, при его появлении вместе с поезжанами в избе. Утром девушка могла рассказать подругам о нехорошем сне (к нейподкралась « проклятая баба жисть ») Невеста просит воспрепятствовать свадьбе, призывает на помощь стихии, родных и подружек, оплакивает девичество, рассказывает свой последний сон, просит её простить.

Если девушка сильно плачет, её пытались успокоить, но старые женщины советовали её не унимать, так как существовала примета: « коли не наплачется за столом (на девичнике ) , то наплачется за столбом (в хлеву – в доме мужа )» . Отсюда можно заключить, что причитания выполняли и магическую функцию –как бы уберегали от горя в новой семье.

Свадебный приговор и песни. Играли роль до самог о свадебного обряда. Как только появлялись гости в доме невесты (сваты ) , начинали петь. Песня с фразой « заломили крылышко » отмечает начало сватовства.Подруги невесты пели лирические и ритуальные песни во время сватовства. Сюда же можно отнести так называемые сговорные песни (изображали переход от свободного состояния « девичества » и « молодчества » к положению жениха и невесты ) . Все жанры, относящиеся к сватовству, отличаются поэтической иносказательностью.

Свадебные лирические песни. Эти песни – своеобразное художественное олицетворение перемещение (поскольку свадьба представляет собой обряд перехода ) .Рисуют, в противоположность причитаниям, картину праздничной и радостной свадьбы (взгляд со стороны ) .

Можно говорит о свадебных хороводных песнях . Ритуальные пляски, хороводы, « кружки » издавна считались обязательными на свадьбе. Они исполнялись на свадебных гуляниях в кругу и в процессиях, предназначались для создания при их исполнении подвижного пространства. В песнях подчёркивалась готовность персонажей к действиям (в частности, жениха и невесты ) . Эти песни являются переходным звеном между обрядовыми песнями и величаниями.

Свадебные величальные песни. Уходя корнями в глубокую древность, величания выполняли магическую функцию. В системе свадебной обрядности она была направление на здоровье, красивое, сильное потомство и благополучие семейной жизни (величание изображало желаемое как бы уже существующим с целью приближения и воплощения его в бытовой жизни – отсюда обилие гипербол, украшающих эпитетов и др. ) . В результате утраты мифологических представлений приобрели поздравительно-игровой характер благопожеланий новобрачным и всем участникам свадьбы. В свадебных ритуалах величания.кроме того, удостоверяют статус каждого из действующих лиц и чинов. Помимо магической и развлекательно-утилитарной функций эти песни имели утилитарно-практическое значение (исполнители требовали вознаграждения ) .

Корильные песни можно назвать « величаниями наоборот » . Они, как и величания, связаны с архаичной традицией (поношение, смех, вызываемый им, выполняли магическую функцию, либо же корильные песни пользовались элементами иносказания, что тоже призвано было защитить – предположение моё ) . Со временем магическая функция уступила место игровой, их комический характер лишился мифологическойпревоосновы, и приобрёл характер бытового комизма. Часто бывало, что корильные песни исполняли либо до того, как исполнителей вознаграждали чем-либо (и тогда начинались исполнения величальных песен ) , либо они исполнялись после отказа одарить исполнителей за величальные песни.

Свадебные корильные и величальные песни образовывали единый ритуал. Исполнялись они в ходе самой свадьбы.

А также другие работы, которые могут Вас заинтересовать
82094.		Исследование системы коллективных средств размещения территории города Волгограда и оценка перспектив ее использования для развития различных видов туризма	4.63 MB
	Объектом исследования являются средства размещения города Волгоград. Целью работы является исследование системы коллективных средств размещения на территории города Волгограда и оценка перспектив ее использования для развития делового туризма.
82095.		Стратегия маркетинга и способы ее реализации на примере предприятия ОАО «Уралсвязьинформ»	556.5 KB
	Цель работы рассмотреть теоретические основы маркетинговой деятельности на предприятии, изучить организационно-управленческую характеристику открытого акционерного общества «Уралсвязьинформ» и Губахинского цеха комплексного технического обслуживания электросвязи Березниковского территориального...
82096.		Разработка технологического процесса изготовления откатных ворот	1.3 MB
	Такие ворота предназначены для защиты домовладения или промышленного объекта. Откатные ворота отличаются по принципу установки и отката ворот: Подвесной тип ворот; Консольный тип ворот. Откатные ворота подвесной системы используются редко и в основном устанавливаются в промышленных помещениях ангарах...
82097.		МЕТАФІЗИКА УКРАЇНСЬКОЇ ІДЕЇ В КОНТЕКСТІ ЇЇ ЕТНОСОЦІАЛЬНИХ ЗМІН НА МЕЖІ ТИСЯЧОЛІТЬ	1.89 MB
	Звертання філософів до метафізичного аналізу ідеї українського етносу відображає історичні аспекти змін звичайних та надзвичайних форм національного буття інформаційного суспільства, хоча впродовж майже 200 років підкреслювання тези про метафізичні засади будь-чого вважали проявом нібито антинаукового світогляду.
82098.			1.64 MB
	Перечень подлежащих разработке в дипломном проекте вопросов или краткое содержание дипломного проекта: Общие понятия беспроводного доступа WiFi характеристики стандарты. Выбор оборудования системы беспроводного доступа. Расчет зоны покрытия точек доступа Охрана безопасности и жизнедеятельности...
82099.		Проектирование и расчеты электрических сетей освещения цехов промышленных предприятий	4.22 MB
	Целью данного пособия является оказание методической помощи при изучении курса МДК 01.03 «Электрическое и электромеханическое оборудование» студентами выпускных курсов колледжа по специальности 140448 Техническая эксплуатация и обслуживание электрического и электромеханического оборудования.
82100.		СТАНОВЛЕНИЕ ЛОКАЛЬНЫХ РЕЖИМОВ РОСТА И РАЗВИТИЯ В ГОРОДАХ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ: ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ	414 KB
	Вышеперечисленные исследования власти в городах России в теоретическом плане базируются как на западном, так и на отечественном опыте изучения локальной политики. Однако несмотря на относительную популярность данного направления в последнее время малые и средние города в рамках данного направления...
82101.		Анализ содержательной модели американского инфлайт-издания «AmericanWay»	1.82 MB
	Авиажурнал (или инфлайт-журнал) будучи одним из представителей корпоративных СМИ, стал участником медиа соревнований. Мы предлагаем остановить свое внимание на журналах данного вида бортовой прессы и исследовать их содержательную модель.
82102.		Зиянды шығыстың таралуын есептеу	130.8 KB
	Құрылыс материалдардың даму тендециясының бірі өндірістің бірден өсуі,өнімдердің сапасын жоғарлату, жаңа өнімдерді шығаруды ұйымдастыру, цементтің-кірпіштің тиімді түрлерін шығару, қазіргі заманның қуатты қондырғыларын пайдалану болып табылады.

Министерство образования и науки Российской Федерации

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Курский государственный университет»

Факультет: филологический

Специальность: 032700. Филология

Кафедра: литературы

Выпускная квалификационная (дипломная) работа

на тему: «Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе»

Выполнила

студентка 5 курса

Федотова Наталья Андреевна

Научный руководитель:

к.ф.н., ст. пр.

Гридина Лидия Андреевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ ПРЕДСВАДЕБНОЙ ИГРЫ

1 Сватовство и смотрины - подготовительная часть свадебной игры

2 Рукобитье как кульминационный этап предсвадебной игры

3 Ритуальное прощание со свободой и родным домом накануне свадьбы

ГЛАВА 2. РИТУАЛЬНО-МАГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПЕРВОГО И ВТОРОГО ДНЯ СВАДЬБЫ

1 Магический смысл испытаний жениха и венчания

2 Традиционные ритуалы «пира» в первый день свадьбы

3 Ритуальные свадебные песни

4 Испытания невесты как отражение адаптации в новой семье во второй день свадьбы

5 Современная трансформация свадебного обряда

ГЛАВА 3. ИЗУЧЕНИЕ СВАДЕБНО-ОБРЯДОВОГО ФОЛЬКЛОРА НА ФАКУЛЬТАТИВНЫХ ЗАНЯТИЯХ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Фольклор - это важная часть национальной культуры любой страны. Разноликое творчество народов имеет много общего, так как опирается на образы, являющиеся архетипами, "образами коллективного бессознательного" (К. Юнг), т. е. древнейшими общечеловеческими символами, прообразами, лежащими в основе мифов, фольклора и самой культуры в целом и переходящими из поколения в поколение». Архетипы с особой отчетливостью проявляются в мифических повествованиях, сказках, древних ритуалах. Они способствуют внутреннему единству человеческой культуры; передаются подобно тому, как наследуется строение тела; делают возможным взаимосвязь различных эпох и взаимопонимание людей. Именно поэтому существует взаимодействие между фольклором и литературой: архетип существует в фольклоре, и через него проникает в литературное творчество. Устное народное творчество питает литературу всех времен и народов. Не является исключением в этом плане русская литература. Именно поэтому изучение устного народного творчества, никогда не утратит актуальности, оно не менее важно, чем исследование жизни и творчества классиков.

В эпоху глобализации особенно важно помнить культуру своего народа, чтобы она не стала «обезличенной». Народное творчество, в том числе и свадебно-обрядовая поэзия воспроизводит архетипы и передаёт культурные особенности своей страны, своего края. Именно поэтому тему «Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе» мы считаем актуальной .

В отличие от других типов семейных обрядов свадьба является событием не столько частным, сколько общественным. Она собирает как близких и дальних родственников, так и всю сельскую общину. Отношение разных половозрастных групп к происходящему во время свадебной церемонии часто не совпадает: невеста воспринимает свадебное действо трагично, а для многих родственников это праздник. Каждый участник обряда воспринимает его по-своему, поэтому при изучении семантики, структуры и поэтики свадьбы важно учитывать позиции не только жениха и невесты, но и других участников события. Это три группы свадебных персонажей: жених и невеста; род жениха и род невесты; друзья жениха и подруги невесты. Прохождение «пороговых» точек обряда каждой из перечисленных групп может совершаться одновременно или существенно разводиться во времени. К примеру, кульминацией прощания подруг с невестой является девичник, в то время как для невесты этот акт растягивается на весь последующий переход до её отъезда к венцу.

Тема нашей дипломной работы достаточно разработана, существует большое количество публикаций в периодических изданиях, на тематических сайтах. Особенно богат разнообразными методическими материалами сайт «Каталог диссертаций и авторефератов по специальностям ВАК РФ», где частично доступны диссертации по педагогике и методике преподавания литературы. По данной теме встречается достаточное количество работ. Например, труды Астаховой Е. А., Матвеевой Н. А., Мальцевой Н. А., Чотчаевой Ф.А.

Свадебный обряд подробно изучали многие исследователи. В научном альманахе «Традиционная культура» публикуются статьи, которые анализируют тот или иной аспект свадебного обряда. Например, Н. А. Лысюк раскрыл магические аспекты свадебного обряда, объяснив смысл основных действий в период подготовки к свадьбе и во время самого действа. «Роли», которые отводятся тем или иным участникам обряда, детально описаны в статье Вавиловой М. А. и Смольниковой С. Н. «Функции и номинации персонажей свадьбы». Д. В. Громов исследует современные свадебные ритуалы, например, посещение достопримечательностей. Автор статьи выяснил, что посещение значимых для города мест имеет архаичный ритуальный подтекст.

Ещё шире взаимосвязь старинного и современного свадебного обряда раскрыта в двух статьях: «Сценарная модель современной свадьбы» и «Современные трансформации свадебного обряда». При сохранении в современной свадьбе трёх этапов (предсвадебного, свадебного и послесвадебного) существенно изменилось само содержание каждой части. Например, сватовство утеряло первоначальное значение, а если и символически проводится, ни о каких действиях, совершившихся при сватовстве, не говорится.

Большинство современных исследователей выделяют обряд приобщения девушки к новой семье. Масалова М. Г., ссылаясь на Байбурина А. К. и Левинтона Г. А., утверждает, что обряды отделения (приобщения) разводятся большинством исследователей в пространстве и во времени (дом невесты = отделение / дом жениха = приобщение). Таким образом, маргинальное положение жениха и невесты растянуто на весть период свадьбы и даже выходит за её пределы (во многих локальных традициях молодая окончательно принимается в группу женатой молодёжи после рождения ребёнка; до родов она может с некоторыми ограничениями посещать гуляния неженатой молодёжи). В дипломной работе мы хотели бы показать, как люди в обрядовой песне отражали своё отношение к тому, или иному действию; как песня раскрывала внутренний мир участника обряда. Именно песня, в том числе и свадебно-обрядовое произведение становится наиболее достоверным отражением внутреннего мира личности и духовной жизни народа.

Объектом нашего исследования является свадебный обряд.

Предмет изучения - магическая и поэтическая составляющая свадебного обряда.

Цель дипломной работы - исследование этапов свадебного обряда в его локальных традициях.

Основными задачами нашего исследования являются:

- исследовать традиционные и современные ритуалы свадебной игры в их локальных традициях на материалах экспедиций по Курской области;

Определить кульминационные моменты в основном свадебном ритуале, их структуру, семантику и логическую функцию;

исследовать основные составляющие свадебного обряда с учётом системного единства трёх слагаемых: реальной (ритуальной), ментальной (невербальной) и образной (представленной в тексте);

проанализировать материалы по методике преподавания свадебно обрядовой поэзии в средней школе.

В дипломной работе использованы пять групп источников:

1. Публикации из разных выпусков научного альманаха «Традиционная культура» по теории фольклора.

2. Учебные пособия по дисциплине «Устное народное творчество».

Эмпирический материал, который представляет собой тексты свадебно-обрядовых песен, записанные на фольклорных практиках филологического факультета КГУ.

Публикации в периодических изданиях по методике преподавания литературы.

Учебники по литературе для средней школы.

Таким образом, работа на тему «Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе» актуальна, так как исследует локальные традиции свадебной обрядности с использованием материалов экспедиций по Курской области, что и составляет новизну дипломной работы.

Работа состоит из трёх глав, вступления, заключения и списка литературы. Надеемся, что данное исследование заинтересует не только учителей-словесников общеобразовательной школы, но и студентов-филологов, краеведов.

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ ПРЕДСВАДЕБНОЙ ИГРЫ

Для подробного анализа магической природы свадебного обряда мы рассмотрим его по частям. Обычно свадебный обряд делят на три этапа: предсвадебный, свадебный и послесвадебный. Во время каждого из них совершаются конкретные действия в строго определённом порядке.

Своё исследование мы начнём с предсвадебного комплекса. Предсвадебье включало в конце ХIХ века такие элементы, как сватовство, сговор (рукобитье), пропой (запой), вечеринки, «подушки», девичник (внутри каждого из этих эпизодов есть свои составляющие, но о них мы скажем ниже). Мы подробно рассмотрим сватовство, рукобитье, смотрины, девичник, баню. В некоторых случаях невест просто похищали - "умыкали" или похищали по взаимной договоренности парня и девушки. Это называлось "тихоматным браком", или браком "выкрадом", "уводом", "самоходкой", «самокруткой». Однако традиционным был брак, заключаемый путем сговора сторон после сватовства и смотрин.

1.1 Сватовство и смотрины - подготовительная часть свадебной игры

Сватовство всегда являлось преддверием обрядовых действий. Сватовство - это частное дело, имеющее интерес лишь для двух семей, одна из которых выражала желание породниться с другой. На данном этапе семьи знакомятся друг с другом, проводят «смотр» жениха и невесты, заключают своеобразный «договор о намерениях сторон».

Во время сватовства и смотрин девушка и ее родители имели право отказать сватам, это считалось вполне нормальным явлением. Наоборот, считалось дурным предзнаменованием выдавать замуж за первого жениха, который посватается, то есть, выдать «за первого встречного».

Когда в результате поисков молодой человек решал связать свою жизнь с приглянувшейся ему девушкой, то начинался сам процесс сватовства, и к родителям или родственникам (если не было родителей) девушки посылали сватов.

Сваты, боясь нечистой силы и «дурного глаза», предпочитали идти в дом родителей невесты не прямой, а окольной дорогой.

К сватам семья невесты относилась уважительно, к встрече готовились и пели предназначенные для этого случая песни, например, песню, записанную от Валентины Андреевны Уколовой в хуторе Стародубцево Солнцевского района в 1995 году:

Ой, у утушки, ой, у серенькой Короткие ножки. Ой, лё-ой, лёли, короткие ножки, Ой, у Настасьюшки, у Григорьевны Любимые гости, Ой, лё-ой, лёли, любимые гости. Ой, вы, гости, ой, вы, гости, Ни пили, ни ели. Ой, лё-ой, лёли, ни пили, ни ели. Ой, не пили, ой, не ели, ничего не видели,Ой, лё-ой, лёли, ничего не видели. Много пили, много ели, Много сахарили. Ой, лё-ой, лёли, много сахарили. На двор едут, на двор едут, Вином совстречают. Ой, лё-ой, лёли, вином совстречают, Со двора едут, со двора едут, Пивом провожают, Ой, лё-ой, лёли, пивом провожают

В народе была создана особая образность и лексика сватовства. Особенно распространённой была форма «купли-продажи», в чём, возможно, проявлялись отзвуки древнего типа брака и поэтической формы такого свадебного договора. Это подтверждается примером - песней, записанной от Анастасии Николаевны Ерофеевой в деревне Шосолово Курчатовского района в 1997 году:

У вас товар, у нас купец, Собою парень молодец, И статный, и проворный, Не вздорный, не зазорный. Богат, умён, ни перед кем не кланяется в пояс, А как боярин между темЖивёт не беспокоясь, А подарит невесте вдруг, И лисью шубу, и жемчуг, И перстни золотые, И платья парчовые.

Далее сваты наперебой нахваливали как жениха, так и невесту, и делали заключение, что это подходящая пара. Обряд изображает следующая песня, записанная от Ивана Кузьмича Белоусова в селе Лобазовка в 2001 году:

У ворот трава шелковая, Кто траву топтал, А кто травушку вытоптал? Топтали травушку Все боярские сватья. Сватали за красную девушку, Спрашивали у ближних соседушек: - Какова, какова красна девушка? - Ростом она, ростом Ни малая, ни великая, Личиком, личиком Бело-круглоликая, Глазушки, глазушки, Что ясного сокола, Бровушки, что у чёрного соболя, Саша девка бравая, В косе лента алая.

Если невеста была согласна, то отец говорил: «Волей выбрала молодца - не взыскивай с отца», а свату выдавали платок невесты в качестве залога, что означало, что предложение принято. Этот платок передавался жениху.

Признаком отказа невесты являлось возвращение подаренного ей сватом пирога. Но сваты старались сделать так, чтобы невеста согласилась принять предложение о женитьбе. Для этого у них существовали свои секреты. Заходя в избу, сваты начинали шуметь-греметь, через порог переступали правой ногой, садились обязательно под матицу - балку, связывающую стены дома. Сваха в доме невесты старалась дотронуться до печки. Обращаем внимание, что многие обряды, связанные с печью совершались на протяжении всей свадьбы, как в доме родителей, так и в доме жениха. Если предложение было принято, сваты довольные уезжали домой, ехали открыто по улице, а если предложение было отклонено, то тогда возвращались домой украдкой, огородами.

Что касается магических свойств самих участников обряда, то считалось, что сверхъестественными способностями девушка обладает уже к моменту сватанья. Так, в русских приговорах сообщалось, что её нет дома, ибо она убежала лисой, куницей, «горностаюшкой», «серым заюшкой»; отлетела белой лебёдкой, малой «птиценькой», уплыла «уловной рыбинькой» и т.д. Н. А. Лысюк приводит мнение В. И. Ерёминой о том, что в подобных случаях мы сталкиваемся со «сказочной интерпретацией древних представлений о душе-птице, покидающей пределы этого мира, соединённых с реликтовыми формами тотемных представлений о приобретении покойным облика своего тотема».

Рассмотрим следующую песню, записанную от Анненковой Ирины Ивановны в местечке Свобода Золотухинского района в 2002 году:

Летал, порхал соловьюшка по саду.

Скучно, грустно молодому жить одному.

«Ух, кабы Чечётушка да была со мною,

Проговорил бы всю ноченьку да с тобою,

Говорил бы всю осеннюю, не умолкая».

Ходил, гулял Викторушка по терему, Скучно, грустно молодому одному. «Уж, кабы Еленушка со мною, Говорила бы песнею, не умолкая». Викторушка у Еленушки спрашивал: «А в кого же ты, Алёнушка, хороша, Лицом бела, брови чёрны, зубы белы?» «Викторушка, у меня батюшка был хорош,Викторушка, у меня матушка была хороша. Лицом бела, брови черны, зубы белы. В воскрсеный день меня матушка родила, С милами, с белилами купала, В бумажные пелёночки свивала, По три няньки, по три мамки стояло, В дощатой колыбельке качалась. С того-то я, Викторушка, хороша».

В этой песне раскрыта зооморфная природа будущих молодоженов. Но оригинальным является сравнение жениха с «соловьюшкой», а невесты с «чечётушкой». В следующей части песни в качестве персонажей выступают Викторушка и Еленушка, таким образом, данное сравнение создаётся при помощи синтаксического параллелизма. В иносказательной форме Викторушка узнаёт от Еленушки о её семье.

Смотрины - свадебный обряд, во время которого сваха/сват, жених, родители жениха могли увидеть будущую невесту и в работе, как мастерицу (ковроткачество, прядение, вышивки и т. д.). Для девушки смотрины были первым свадебным испытанием. Невесту наряжали в самое лучшее платье, на лицо набрасывали покрывало и приглашали в помещение, где собрались гости. Смотрительница заводила беседу с девушкой, стараясь выяснить, насколько будущая невестка умна, хороша, прилежна. В некоторых случаях девушка должна была продемонстрировать свои трудовые навыки и показаться во всех своих платьях. Когда жениху позволялось присутствовать на смотринах, то могли попросить его пройтись с невестой, чтобы оценить, как они выглядят вместе. Во время смотрин девушка хранила полное молчание: болтливость накануне свадьбы считалась большим недостатком. Но на этом этапе родители невесты еще имели право отказаться от жениха. Для этого невеста уходила в чулан и сбрасывала с себя наряд. Если родителей жениха не устраивали результаты смотрин невесты, то им запрещалось распространять информацию о неудачных смотринах, чтобы не отбить от девушки других женихов.

Действия, совершаемые во время смотрин в Курской области, назывались «смотреть двора». Особенно это было важно в том случае, если сваты приезжали из чужой деревни. «Смотреть двора» жениха ходил отец невесты, иногда в сопровождении матери. Если у невесты не было отца, то вместо него шёл старший брат или иной мужчина из числа родственников невесты. Смотрины тоже сопровождались песнями. Например, в Солнцевском районе Курской области невеста, провожая родных смотреть дом жениха, пела песню, записанную от Лидии Ивановны Постниковой в селе Шумаково Солнцевского района в 1990 году:

Ой, поедешь глядеть дома, да не выбирай жа, мой батюшка, богатства,

Да не выбирай жа мене человека, чтобы ростом - приростом, красотою,

Не с богатством мне жить, а с человеком,

Не с высокими хоромами, а с советом.

Осматривали жилой дом и все хозяйственные постройки, включая конюшню и хлев. Расспрашивали о состоянии домашнего скота и о том, чем его кормят, а также интересовались домашней утварью. Родители невесты хотели знать, в какой дом отдают свою дочь и в каких условиях ей предстоит жить. Невеста в свою очередь изготовляла подарки для жениха и его семьи. Это были постельные принадлежности, скатерти, полотенца, собственный гардероб и отдельно оговорённые подарки для каждого члена семьи.

В результате осмотра хозяйства приходили к выводу - стоит ли девушке выходить замуж за того человека, которого ей предложили сваты. Если родителей невесты устраивало хозяйство жениха, то они приглашали семью жениха на смотрины к себе. В дом невесты отправлялась специальная смотрительница, в роли которой выступала какая-нибудь родственница или мать жениха, позже приходила вся семья жениха, включая его самого.

Что касается современного свадебного обряда, то в нём сватовство утратило свою обрядовую и праздничную семантику. В наше время, прежде чем вступить в брак, парень и девушка встречаются очень долго, знакомство с родителями и само сватовство происходит вполне естественно и теряет своё обрядовое значение. Если сватовство проходит, то констатируется только факт его проведения, не упоминается ни о каких специальных действиях. Ритуально-праздничное начало сохраняется лишь в селе. Сватовство чаще всего представляет обычную встречу родных с целью знакомства. Эти встречи называют по-разному: сговор, помолвка, обручение. Таким образом, порядок действий свадебного обряда в наше время нарушен, смешиваются два действия - сватовство и сговор.

.2 Рукобитье как кульминационный этап предсвадебной игры

Вторым этапом предсвадебной игры является вечер «помолвки» жениха и невесты. Он имел различные названия: «сговор», «сговорки», «вечерины», «пропой», «богомолье». В Курской области этот вечер называли «рукобитье». Во время этого обряда договаривались о сроке свадьбы, о предстоящих расходах, количестве подарков, о кладке (форма материального обеспечения невесты со стороны родственников жениха) и приданом. При рукобитье распределяли «чины» будущей свадьбы. Отцы жениха и невесты били друг друга по рукам, нередко для этого надевая холщовые рукавицы. Все это должно было означать крепость и обязательность выполнения договора. Рукобитье также было первым официальным свиданием жениха и невесты в том случае, если до этого они не видели друг друга. У всех сословий жених дарил невесте кольцо с камнем, а родители благословляли невесту на брак. Заключению брака могли помешать чрезвычайные обстоятельства, а расторжение помолвки женихом считалось оскорблением невесты. В один из последних дней перед свадьбой отец жениха, или старший и ближний его родственник приезжал в дом невесты, чтобы окончательно установить день свадьбы.

После сговора невеста считалась просватанной, и начинались приготовления к свадьбе. В честь просватанья исполнялись песни, например, такие, как записанная от Варвары Тимофеевны Федяниной в городе Щигры Щигровского района в 1999 году:

Черныя кудрицы за стол пошли, Русую косыночку за собой повели, Чёрные кудри косу спрашивают: «Русая косынка, где ты была, да что делала?» «Я была в высоком терему,Муку сеяла, пироги ставила». - «Русая косынька, да на что пироги?» - И чёрныя кудрицы, ко мне гости будут, Гости будут, молодой, все подруженьки».

В песнях были символически изображены перемены в жизни невесты:

А ты, яблонька, ты, кудрявая, Да, люли, люли, ты, кудрявая, А и весело во саду шумишь, Во саду шумишь рядом с грушею. А ты год стоишь и другой стоишь, А на третий год я срублю тебя, Я срублю тебя под самый корень.А ты, Марьюшка, ты, Ивановна, Ты сидишь, сидишь в родном тереме, А ты год сидишь и другой сидишь, А на третий год отдают замуж, Отдают замуж за Ильюшеньку, За Ильюшеньку, за свет Петровича

В этот период невеста находилась в центре событий. Как упоминалось выше, в первой половине свадебного обряда, до переезда в дом жениха, его главные действующие лица являются чужеродными элементами для невесты. И жених, и невеста оказываются в какой-то враждебной среде, являясь угрозой, как друг для друга, так и для всех присутствующих, поэтому боятся притронуться к чему-либо. Подобная чужеродность проявляется в ужасающей, часто «звериной» проекции молодой. Ссылаясь на точку зрения Сумцова Н. Ф., Лысюк Н. А. пишет: «В то же время ощущается особое уважение к молодой, которое в значительной мере основывается на её магической потенции. С одной стороны, эта сила разрушительная - перед девушкой, идущей под венец, расступаются горы, разлетаются скалы; с другой - благодатная, жизнеутверждающая - перед нею зеленеют луга, расцветают сады». В Курской области (в Железногорском, Хомутовском, Дмитриевском районах) невеста - это существо высшего порядка - Диво дивное; Красота, которую хочет украсть злодей-погубитель. Но у неё странный статус - она никому не принадлежит: ни родителям (невеста уже «оторвалась» от дома, и вышла из-под власти родителей), ни роду (ещё). Семантика смерти-развоплощения проявляется и в утрате невестой личностных черт, индивидуального внешнего облика. На языковом уровне это представление сохранилось в анонимности обоих действующих лиц обряда (их называют общим именем - «молодые») и в утрате имени девушки в русском языке (М. Фасмер усматривает в этом табуирование для защиты от злых сил): невеста - «неизвестная». Существует несколько происхождения слова «невеста». «Наиболее предпочтительным представляется такое объяснение: слово невеста образовано с помощью приставки «не-» от той же древней праславянской основы, что и слова «весть», «ведать», т. е. невеста буквально «незнакомая», «неизвестная». Это связано с представлениями о бракосочетании, о невинности, непорочности невесты. В наименовании «молодой»/»молодая» фиксируется семантика незрелости, невзрослости, а также возможности развития, становления, а в слове «невеста» проективно отображается возможность приобретения нового имени, что на глубинном уровне соответствует выходу из смертного состояния. Это, на наш взгляд, нашло полноценное выражение в более позднем обычае смены имени супругой - принятии фамилии мужа». С образом невесты соотносится местоимение «я», выделяя её из всего свадебного рода. «Я» - концепт формируется и при помощи характеристик и самохарактеристик невесты: я, «молодешенька», «кручинная девица», «горепашная» и др.

В присутствии соседей невеста сидела где-нибудь у печки, или в «куте» - здесь опять наблюдается связь с образом печки. Далее невесте следовало плакать и «причитать», обращаясь к отцу с жалостливыми просьбами не отдавать её замуж. «Причитать невесте полагалось по традиции. Она должна была плакать, если даже выходила замуж с радостью за любимого. Здесь опять же действовало представление, что обряд надо строго соблюдать, чтобы обеспечить благополучие. Говорили: «Не повоешь за столом (то есть на свадьбе), наревешься за столбом» (то есть тайком в замужестве).

В своих причетах и песнях, певшихся от её имени, невеста обращалась к «родному батюшке» и к «родной матушке», спрашивая, чем она не угодила родителям, но при этом требуя благословение. Приведём в пример песню, записанную орт Анны Тимофеевны Туголуковой в селе Николаевка Курчатовского района:

Благослови меня-ка, господи, Пресвятая Мать, Богородица, Благослови, кормилец батюшка И родимая моя матушка, Мне садиться-то, красной девице, Мне во место-то во печальное, Во печальное да горе-горькое! Вы, соколики, братцы милые И голубушки невестушки,Осердилися да распрогневались На меня, на красну девицу: Вы пропили меня, желанные, За стакан за зелена вина: Знать, не слуга я была, не работница, Не посылочка была для вас скорая, Обносила вас, желанные, Обносила платьем цветным, Вас объела куском сахарным.

В других песнях девушка упрашивала родителей «подержать» её дома ещё хотя бы год: «Хоть одно летечко тёплое, да и зимушку холодную, не приведу вам, молодёшенька, убытку-то великого, заработаю себе хоть скрутушку добрую».

Девушка выражала также нежелание присоединиться к предсвадебному пиру, так как её настроение не соответствовало застолью, и праздник был не для жениха и невесты, а для сватов и родственников молодых. Это показано в примере, записанном от Дарьи Григорьевны Сорокиной в селе Умские Дворы Фатежского района в 2007 году:

Пропил ты меня, батюшка, За винную чарочку - Молодёхоньку, зеленёхоньку! Не дал ты мне, батюшка, На резвы ноги поднятися, С умом-разумом собратися. Не сажай-ка ты меня, батюшка,За столы за дубовые, За скатерти бранные, За яства сахарные - Не в сады-то меня сажаешь, Сажаешь в горе во великое!

В некоторых случаях, наоборот, родители обращались к дочери: Да милая моя дочечка,…и как тебя там встретят, …да как тебя там поймут. Будешь ты сидеть в уголочку, плакать и вспоминать родную матушку.

На наш взгляд, самой красивой свадебной песней, которая исполняется и по сей день в Курской области, является «Чарочка винная». Мы приводим здесь запись, сделанную от Нины Петровны Косиновой в селе Калиновка Хомутовского района в 1995 году:

Вот винная рюмочка, она на столику стояла, Эй-ле, она на столику стояла, А вином-мёдом да бархатом накрыта, Эй, ле, ой, лё-ле, она бархатом накрыта, Она бархатом накрыта, по конец стола стояла, Эй, ле, ой, лё-ле, да по конец стола стояла. По конец стола стояла, зелено вино носила, Эй, ле, ой, лё-ле, да зелено вино носила, Зелено вино носила, она батюшку просила, Эй, ле, ой, лё-ле, да своего батюшку просила: «Государь батюшка родной, не отдавай меня молоду, Эй, ле, ой, лё-ле, не отдай меня молоду. Да не отдай меня молоду, да не круши мою голову, Эй, ле, ой, лё-ле, да не круши мою голову.Я ещё у тебя посижу, да на улице я похожу, Светлы платья поношу, ненавистников подразню, Эй, ле, ой, лё-ле, да ненавистников я подразню. Ненавистники молодцы, да ненавистники молодки, Эй, ле, ой, лё-ле, да ненавистники молодки. Александрушка-ямщичка, есть у тебя меньшая сестричка, Эй, ле, ой, лё-ле, есть у тебя меньшая сестричка, Есть у тебя меньшая сестричка, она на улицу исходит, Эй, ле, ой, лё-ле, она на улицу исходит, Она на улицу исходит, светлы платья доносит, Эй, ле, ой, лё-ле, твои платья доносит.

После символического сватовства семьи жениха и невесты могут встречаться несколько раз и обмениваются информацией. На так называемой «великой неделе» жених с невестой ходят и приглашают родственников на свадьбу от своего имени.

Следующей частью цикла событий, которые относились к предсвадебному этапу обряда, был девичник - последнее прощание со своими подругами, близкими и родными. На этом этапе пелись грустные песни, в которых рассказывалось о будущей нерадостной жизни молодой женщины «на чужой стороне», «на чужом двору». Во время девичника невесте полагалось поплакать, попричитать, например, как в песне, записанной от Марии Григорьевны Масловой в деревне Успешное Рыльского района в июне 1993 года:

Я последний раз с вами прощаюся,

Навсегда от вас удаляюся,

Я уж назвала, наречённая,

Жисть моя прошла драгоценная,

Наступает жисть переменная,

Перейдёшь черту - не возвратишься,

В девичий наряд не нарядишься,

Изомнут венцы на главе цветы.

В этой песне подчёркнута необратимость перемен, которые происходили с девушкой, «переход» девушкой некой «черты», что в аллегорической форме изображает необратимые перемены в её жизни, некое «перерождение», как и в одном из предыдущих примеров.

1.3 Ритуальное прощание со свободой и родным домом накануне свадьбы

Девичник, или навечерье брака, проводился в один из дней недели перед свадьбой. Девичник был ещё одним шагом в символической инициации девушки. Инициация включала в себя обряды с волосами, изменение причёски: «расплетание косы», «продажа косы», «окручивание». Этот древний обычай был связан с верой в магическую силу волос. Когда женщина выходила замуж и становилась членом другой семьи, чтобы не принести несчастья мужу и его родне, она должна была покрывать голову - скрыть силу, которая содержится в её волосах. Согласно А. А. Потебне, «покрывая волосы, девица, кроме красы и воли, лишается ещё и некоторой свойственной ей до того таинственной силы. Ведьма всегда чарует простоволосая…» Именно поэтому во время девичника подруги невесты расплетали ей косу, расчесывали волосы на пробор. Но есть ещё одно толкование расплетания косы - это открытие доступа к контакту с потусторонним миром и приобщение к магической силе, свойственной мертвецам и потусторонним существам.

Когда невесте расплетали косу, то она прощалась со своей девичьей волей, расставалась с «красотой». «Красотой» мог быть также другой предмет, символизирующий девичью красоту и свободу - кольцо, цветок, платок, коронка, обшитая лентами и мишурой. Но чаще всего в качестве этого предмета выступала лента. Иногда «красоту» хранили незамужние подруги, иногда она передавалась жениху или младшей сестре невесты. Прощание с красотой символически изображалось во многих обрядах. Во время девичника невеста плакала, а её подруги пели песни и водили хороводы. Девушка прощалась не только со своими близкими, но и косой, которая символизировало «красоту», что могло толковаться как свобода, жизнь в родительском доме. Это отражено в примере, записанном от Т. С. Громыкиной в селе Черкасско-Поречное в 2001 году:

Раструбилась трубонька рано по заре,

Расплакалась красна девушка по русой косе:

Скоро, скоро косыньку на две расплетут,

Запутают мою косыньку вокруг головы,

Жалко мне, девушке, русой косы,

Станет моё сердце до гроба ныть,

Будет мне девичью волю отроду не забыть.

В песнях невеста всегда очень искренно и эмоционально, с любовью, сожалением и благодарностью прощалась с подругами и родным домом: с «батюшкой» и «матушкой», «сёстрами» и «братьями». Приведём в пример песню, записанную от Анна Петровны Немцовой в селе Лобазовка октябрьского района в 2000 году:

Ах, сборы, сборы Аксиньины, Великие сборы Фадеевны, Собирала девушек за свой стол, Сажала девушек высоко, высоко, Садилась сама выще всех, Клонила голову ниже всех, Думала думушку крепче всех: - Сестрицы мои, подруженьки, Придумайте, мне пригадайте, Уж как мне пойти в чужи люди, Уж как мне назвать люта свёкра,Уж как мне назвать люту свекровь, Мне батюшкой назвать не хочется, Мне свёкром назвать - осердится, Мне матушкой назвать не хочется, Свекровью назвать - осердится. Убавлю спеси - гордости, Прибавлю ума-разума, Назову я свёкра батюшкой, Назову свекровь матушкой.

В этой песне показано, что девушка должна была войти в семью жениха и называть свёкра «батюшкой», а свекровь «матушкой». Это символически показывало её переход в род жениха из своего рода. Но девушка не сразу принимает этот переход, и поначалу семья жениха кажется ей «чужой», она не сразу готова назвать свёкра и свекровь «батюшкой» и «матушкой», и поэтому события в песнях могут изображаться пугающими, используются соответствующие эпитеты.

Фитоморфная природа невесты раскрывалась в сравнении инициации, перерождения в качестве жены с «гибелью» берёзки. Приведём в пример песню, записанную от анны Афанасьевны Алфёровой в селе Клиневое Фатежкского района в 1995 году:

Я возьму свою красу Во свои руки белые, Я снесу свою красу Во леса дремучие, Повешу свою красу На белую берёзоньку. Тут не место, ой, не местечко. Как придёт зима холодная, Нападут снеги белые, И придут люди добрые С топорами со вострыми Подсекут белу берёзоньку, - Упадёт моя краса, На снеги белые, Как придёт весна красная, Растают снеги белые, Потекут реки быстрые, Унесут мою красуВо луга во зелёные На травы на шелковые, На цветы на лазоревые, И придёт лето тёплое, Подкосят люди добрые Те травы шёлковые Упадёт моя краса Тут не место ей, не местечко Понесу свою красу На престол на Божий И увидят люди добрые Мою девичью-то красу: «Ужо чья это краса? Она красно красовалася У родимого батюшки, У родимой матушки».

В настоящее время возможно переосмысление традиционных обрядовых действий, например, игровая интерпретация акта продажи невестиной косы: «Потом, мы рубашку купили, они сказали, что вот, мол, невеста ходила на рынок, вся порастратилась, деньги-то за рубашку отдала, а где ей было денег взять - она взяла и себе косу отрезала. Вот косу-то продала, теперь без косы. Вот, возьмёшь такую невесту? А они принесли косу, сплетённую из… - Верёвок?- Да, по-моему, то ли из мочалки она у них была сплетена. Вот на конце такой ситцевый платочек, это бантик был приделан. И вот говорят: «Покупай косу невесте, а то она не сможет показаться на люди». Она, мол, некрасивая, вся обстриженная. Косу свою продала, чтобы тебе рубашку купить. А он говорит: «Зачем мне её коса нужна, у меня есть парик» (Зап. В 1998 г. О. Козициной от В. Деменчиковой, 1978 г. р. рассказ о свадьбе 1997 г.)

Традиция девичника хорошо сохранилась в наше время, и проводят девичник по-разному. То, как пройдет девичник, зависит от фантазии невесты и ее подружек. Он может быть проведен в любом месте. В современной жизни очень редко девичник проводится дома. Вопросами его организации, как правило, занимается свидетельница и подруга невесты. Сценарий придумывают совместно или если хотят, организовывают для невесты сюрприз. В таком празднике могут участвовать только женщины, это могут быть коллеги, подруги, родственницы невесты.

После девичника подруги отводили невесту в баню. Хождение невесты в баню являлось непременным атрибутом большинства региональных традиций и сопровождалось как специальными причетами и песнями, так и рядом обрядовых действий, некоторым из которых придавалось магическое значение. Обычно невеста ходила в баню не одна, а с подругами или в некоторых русских деревнях с матерью жениха. Будущая свекровь смотрела, здорова ли невеста, и может ли эта молодая женщина выносить будущих детей. Иногда будущие супруги посещали баню вместе перед венчанием, но это было распространено не везде. Жених тоже посещал баню, но парился один.

После бани невеста переставала самостоятельно передвигаться, есть, говорила только причетами. Невесте запрещалось не только улыбаться, смеяться, но и разговаривать. Например: «Что ж ты сидишь не улыбнёшься. Что ж ты сидишь, не усмехнёшься? Со дружечками речь не заговоришь?» Н. А. Лысюк приводит примеры из работы Шейна П. В. (1898 года). Таким образом, девичник символизировал последнее прощание девушки с «прошлой жизнью» и её инициатическую смерть.

Одновременно с девичником жених в своем доме устраивал мальчишник, на котором он также прощался с холостой жизнью, однако его праздник был менее эмоционально и ритуально наполнен, чем девичник. Мальчишник был торжественным обедом, который устраивал жених для своих близких друзей в знак прощания с холостяцкой жизнью.

ГЛАВА 2. РИТУАЛЬНО-МАГИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПЕРВОГО И ВТОРОГО ДНЯ СВАДЬБЫ

У русского народа свадьба как система обрядов, закрепляющих брак, сложилась примерно к пятнадцатому веку. Кульминацией обряда свадебного «пира» являлся первый день, который насыщен важными актами, большинство из которых носили юридический характер, например, если при сватовстве отец невесты выпивал предложенное роднёй жениха вино, это расценивалось как согласие, и в этот момент пелась определённая обрядом песня, также являющаяся юридическим фактом. У обеих сторон были закреплённые и освящённые традицией права и обязанности: выкуп, приданое, кладка и др.

Первоначально свадебный обряд был связан с магией. До сих пор старики в пословицах упоминают, что главное на свадьбе - обвести молодых вокруг печного столба, дерева и т. п. Переход девушки из рода отца в род мужа влёк за собой, по представлениям, и переход под покровительство духов мужнего рода, и обставлялся специальными оберегами, способствующими чадородию и здоровью молодых.

Многие исследователи свадебного обряда пришли к выводу, что народное сознание наделяет жениха и невесту чудесными качествами.

Выделяют четыре группы качеств: необычный внешний вид; эманация опасной для людей энергии; нечеловеческое поведение; метаморфизм. Главные персонажи характеризуются как существа, наделённые волшебной, сказочной красотой. В одежде преобладают три цвета - «сакральная колористическая триада» - белый, чёрный и особенно красный. Наряд украшен золотом, серебром, драгоценными камнями, самоцветами.

Одной из главных задач на протяжении всего свадебного обряда было обеспечить безопасность молодых от негативных влияний. Именно поэтому аптрофейная магия (от греч. apotrapaios - «отвращающий беду») проявилась в многочисленных оберегах, направленных на предохранение молодых от всего плохого. Этому служили иносказательная речь, звон колокольцев, острый запах и вкус, переодевание молодых, покрытие (или прятанье) невесты, а также самые разнообразные предметы-обереги. «Универсальным оберегом был пояс - часть одежды, принимающая форму круга. Считалось, что подпоясанного «бес боится», поэтому венчаться шли в поясе. Магические свойства пояса скрепляли союз молодых: им обвязывали жениха и невесту, узел с приданым, свадебный пирог и др.». Различные магические функции были присущи полотенцу: им связывали молодых, опоясывали невесту, перевязывали поезжан, покрывали каравай, стелили как «подножник» при венчании и проч. Полотенца изготовляли из холста и вышивали традиционным узором, который сохранял мифологическую символику и был представлен сочетанием белого, красного и чёрного цветов, которое мы упоминали выше.

Необходимо вспомнить и о том, что многие магические действия восходили к древнему обряду инициации. Продолжение рода зависело от женщины, поэтому свадебный обряд отражал только женскую инициацию. Поэтому в предсвадебный период невеста носила белую одежду (древний цвет траура), а в день свадьбы - обязательно красную (красный цвет символизировал жизнь).

Молодые представляются чрезвычайно опасными для окружающих, что выражается в многочисленных табу (запрет прикосновений к ним, запрет молодым касаться голыми руками друг друга, окружающих людей и даже различных предметов). «Относящиеся к глубокой древности табу на приближение и прикосновение к священным предметам и некоторым категориям людей (вождям, врагам и их победителям, покойникам, женщинам в определённые периоды жизни) связаны с верованием в некую амбивалентную магическую силу, которой обладают эти люди, и с подсознательным страхом заразиться качествами, свойственными табуированному предмету или инвалиду». В некоторых вариантах обряда молодых даже кормят отдельно - в «клети» или коморе и речь идёт о дозволенном употреблении только ритуальной пищи - мёда, творога, яиц, курятины, куриных блюд и т. п. Автор Н. А. Лысюк исследования Вовк Хв. К. о том, что иногда в качестве еды предлагали очевидную не-пищу: «…в некоторых местностях молодой дают кусок глины от печи или кусок сырой свёклы, а она это бросает под стол».Таким образом, в обряде присутствует концепт магической пищи, «пищи для мёртвых», употребляемой с особой целью: «… подобно тому, как пища живых даёт живым физическую силу и бодрость, пища мёртвых придаёт им специфическую волшебную, магическую силу, нужную мертвецам.

На разных уровнях обряда «подчёркивается нечеловеческая природа молодых - животная, растительная, космическая (сокол, лебёдушка, яблонька, месяц ясный, солнце красное) - обряд возносит их на наивысшую ступень феодального общества и величает князем и княгиней».

По мнению Лысюк Н. А., животная семантика (связь с тотемом) выражалась в посажении на медвежью шкуру. Происхождение молодых от птиц и животных подтверждено использованием украшений из птичьих перьев, меха животных, а также символикой изображений на ритуальных предметах.

Растительная природа присуща прежде всего девушке - её сравнивают с травами (чаще с рутой-мятой), кустарниками (калина), деревьями (берёза), с садом вообще. Фактически всё, что происходит в свадебных песнях с растительностью, экстраполируется на девушку: «В фольклоре пшеница, жито - это девушка, как и калина; если калина вянет, чернеет - потеря девственности или смерть; в свадебных песнях говорится о похоронах калины, чем отождествляется смерть и брак, женщина и растение [Фрейденберг 1936, 229]». С другой стороны, калина, колос - символ зрелости девушки, готовой к браку. На реальном уровне растительная природа молодых выказывается в их свадебных атрибутах - венках, букетах, веточке калины, свадебном деревце.

2.1 Магический смысл испытаний жениха и венчания

Торжества первого дня начиналась с приезда «свадебного поезда» жениха на лошадях в дом невесты. В тот день жених проходил испытания.

Свадебный возок жениха украшался ещё с вечера. Жених с дружкой, друзьями и родственниками составляли свадебный поезд. Сама повозка должна выглядеть роскошно, демонстрируя достаток жениха: лошадей украшали лентами, бубенцами, колокольчиками, а в повозку настилались ковры, раскидывались подушки в расшитых наволочках. Бубенцы и колокольчики должны были своим звоном отпугнуть нечистую силу.

В народных песнях, жених - это удачливый охотник; князь, готовый разнести неприступную крепость; богатый купец, согласный дать огромный выкуп за красавицу; казак, едущий освобождать пленницу. Кроме того у участников свадебного поезда имеется символическое оружие - тугой лук и стрелы, золотой меч, копьё, ружья и даже пушки; свадебный поезд даже называли «дружиной молодого».

Кроме вооружённости и непобедимости, у молодого есть сила - даже верховное божество славян должно было уступить ему дорогу - и знание магического этикета. Но чтобы сила жениха не причинило вреда постороннему и самому молодому, он должен соблюдать своеобразные правила поведения: «ему, например, категорически запрещено оглядываться, как только он пришёл домой, особенно, когда его ведут в комору», поскольку это может привести к бессилию [Исследователь Лысюк Н. А. ссылается на Хв. К. Вовк]. Соотносится с этим и сказочный мотив испытания жениха: «молодая» может потребовать пошить ей туфельки, построить замок, на что молодой просит сшить ему «казачинку з литния стали». Испытание же его физической выдержки, мужества, стойкости получило едва ли не буквальное оформление, например, могут для невесты положить солому и подушку [в статье ссылка на Хв. К. Вовк]. Сам путь к невесте и выкуп её являлись испытанием для жениха.

Ритуальное жестовое поведение молодой в данный период свадебного обряда вызывало ассоциации с похоронными обрядами, конкретно - с репрезентацией умершего. Например, руки у молодой, когда её вывозят к жениху, сложены под грудью, иногда - ещё и закрыты шёлковым платком. Подобные жесты используются и в конце свадьбы. В связи с этим отметим, что у восточных славян на свадьбе иногда разыгрываются и похоронные игры - молодую оплакивают, как покойницу, а молодого не впускают в избу, где она лежит. Не случайно, что одежда невесты имеет стойкую связь с похоронной и семантически тождественна ей - это неоднократно отмечали собиратели и исследователи свадебного фольклора. Жених являлся путешественником в «царство мёртвых», он являлся туда, чтобы забрать невесту.

Жениха за невестой провожала мать, именно это отображено в песне, записанной от Марии Николаевны Винокуровой в д. Вабля Конышевского района в 1996 году:

Ой, младенький, да хорошенький млад Иван. Ой, кто тебе русые косы завивал? Завивала мне родна матушка у субботу. А в воскресный день у дороженьку посылала: - Ступай, ступай, моё дитятко, не дляйся,Поспевай же ты к ласкову тестю а к обеду. Захватывай Марьюшку, Захватывай за столом. Захватывай Ивановну за столом. За зашитами, вышиватами скатертями.

Выезд жениха показан в следующей песне, записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной в г. Щигры Щигровского района в 1999 году:

Да по широкой улице Сыты кони понаставлены, Им шёлком ноги спутаны, Серебром занузданы, Там ходил - похаживал, Коля - добрый молодец. Он гладил - поглаживалСвоих вороных коней: «Не потейте, камушки, Не потейте, вороны: Недалеко ехати - До моей до суженой, До моей до ряженой, До Марии Ивановны!»

Отправление жениха сопровождалось магическими обрядами и заклинаниями против нечистой силы.

Когда жених «со свадебным поездом» подъезжал к деревне невесты, то перед ним закрывалась деревенская околица, и он должен был платить символическую «дань» деревенским жителям. А чтобы проехать к дому невесты, он должен был преодолевать препятствия: то завал из бревен, то натянутые через дорогу веревки, то "посты" из односельчан, требовавших деньги и выпивку. Въезд жениха со спутниками в деревню невесты сопровождался песнями. Пример одной из таких песен был записан от Александры Степановны Тишиной в селе Банищи Льгоского района в 1979 года:

Мимо двора тестевого, ладо-ладо. Мимо двора тестевого, Ох, и Иванушка проезжает - ладо-ладо. Ох, и Иванушка проезжает, Вон девушек всё пытает, ладо-ладо, Вон девушек всё расспрашивает, Ох, тут ли мая свет-Марьюшко, ладо-ладоОх, тут ли мая свет-Марьюшко, ладо-ладо Ох, тут ли моя свет-Марьюшка, Оно тут было, венок вило-вило, ладо-ладо, Оно тут было совивало, Ох, мы ей, девушки, помогали, ладо-ладо, Мы, красные, подсобляли, Ох, по цветику прикладали, ладо-ладо, По единым лазарикам,

Порой местные жители специально запутывали свадебный поезд жениха, как в песне, записанной от Мари Николаевны Винокуровой в селе Глазово в 1995 году:

Мимо саду зелёного ладу-ладу,

Ясен сокол пролетает душейка,

В зелёный сад заглядает, у пташечек спрашивает:

Тут ли Моя зазуленька, тут ли моя яснёная.

Пташечки отвечают:

Тут её нет, она не бывала. Она там была, гнездо вила.

Её пташечки ласкали, по пёрышку прикладали

По пёрышку по единым, по единым-лебединым.

Мимо терема высокого молодой Иван проезжал

У девушек спрашивает:

Тут ли моя Оксанушка, тут ли моя Ивановна?

Ему девушки отвечают:

Тут ей не бывало. Она там была, венок плела

Ей девушки помогали, по цветику прикладали.

В этой песне раскрыта фитоморфная природа жениха и невесты, а также есть упоминание обряда предсвадебного периода - плетение венка из цветов (изготовление венка именно из цветов характерно для юга России и Курской области в частности).

После уплаты «околичного» жених с родными подъезжал к дому невесты, но не мог проникнуть в дом. Жениху помогал находчивый дружка, который вёл с отцом невесты «переговоры», пускал в ход различные присловья и традиционные «истории», как в песне, записанной от Елены Ивановны Носовой в селе II-я Семёновка Касторенского района:

Стоят кони за воротами, Все осёдланы, Хорошо приубрамши. Вели коню постояти, Овса, сена дати, Ой, овса, сена дати. Ой, овса, сена дати, И, Лену собрати. Ужоль, ужоль Еленушка, Уже убралася И золото, у серебро Хорошо навалялася. Наведелили, напудрили, По сеням ходила,Ой, по сеням ходила. По воле тужила, Ой, свет ты моя, Ой, свет ты моя. Батюшкина воля, Матушкина нега. У матери родной. Бабы сами воду носят, У батюшки у родного На возах воду возят.

Приведём в пример ещё одну песню, записанную от Марии Григорьевны Малаховой в селе Беляево Конышевского района в 1999 году:

По сенюшкам молодец ходит,

По сенюшкам молодец ходит,

«Ой, тесть-тестюшка, ты мой батюшка,

Ты мой родименький, ты коня не задерживай.

А у нас ночи тёмные, дорожки дальние,

Переулки наши частые, а конюшки переутомилися,

Свахи пели-перепелися, светилочка переигралася,

А Татьянушка переплакалась.

В следующей песне, записанной от Анастасии Владимировны Мазаловой в селе Грязное Советского района в 1993 году, дружки жениха просят хозяев дома невесты дать овса для лошади:

Вот шёлковая, полушёлковая Трава зелёная. А стоят кони за воротами Хорошо убравили, Хорошо убравили. И все оседлавши. А велят коням постояти, Овса-сена дати, Овса-сена по колено. А боярам обождаться,Боярам обождаться, А невесте собраться. Собралась вот невеста, По горенке ходит. Она по горенке ходит, По волюшке тужит. Такой воли, такой воли У свёкора не будет. Такой нет - у свекрови тоже. Будет воля, будет нега Молодого жениха.

В следующей песне, записанной от Марии Григорьевны Малаховой в селе Беляево Конышевского района в 1999 году, показаны ответные действия хозяев дома невесты:

Ранёхонько на заре Стояли кони на дворе, Никто коней не взлюбил, Полюбила коней Настенька, Сыпала сахар заместо овса, Становила мёду заместо воды, Отходила, кланялася: «Пейте, кони, кушайте!Мене завтра ехати, Дале-подале от батюшки, Ближе-поближе к свёкру в дом, Дале-подалече от матушки, Блидже-поближе к свекрови в дом, Дале-подале от подружек-девушек, Дале-подале от красных».

Всё утро в ожидании жениха невеста вместе с родными и подругами оплакивала свою девичью волю, как в следующей песне, записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной И Галины Петровны Селивановой в городе Щигры Щигровского района в июле-августе 1999 года:

Машенька мамочку высылала:

«Ой, выйди, мамочка, за ворота,

Преклони голову ко сырой земле,

Послушай, не шумит ли дубрава зелёная,

Не стонет дорога широкая,

Не везут бояре полковые,

Не везут нам князя молодого», -

«Ой, шумит дубрава зелёная,

Ой, стонет дорога широкая,

Ой, едут бояре полковые,

Ой, везут нам князя молодого».

Когда жениха пускали на порог дома, борьба за невесту продолжалась.

Жених должен был пройти символические испытания. В древние времена было распространено «умыкание» невест - молодые люди понравившихся девушек похищали без выкупа. Позже невест стали выкупать при помощи денег или отгадывания загадок. Нередко подружки прятали или крали невесту. В таком случае жених должен был найти ее у подружек. Другими непременными атрибутами завоевания женихом «права» на будущую жену являлись выкупание у родственников ее косы, выкупание места около невесты, ключа от комнаты, где заперта невеста - иногда его клали на дно кувшина, содержимое которого должен был выпить жених с приятелями. Широко бытовала подмена невесты - жениха запутывали, приводя его при помощи загадок к девушке, которая переоделась невестой. Жених должен был распознать «обман» и найти настоящую невесту. Одним из вариантов является выставление переодетой девушки в ряду её одинаково одетых подруг, что напоминает сказочный мотив выбора невесты из двенадцати сестёр. Жених доложен был узнать свою невесту среди этих девушек. Основой этого ритуала является обезличенность молодой. По мнению В. И. Ерёминой, «обезличивание, одинаковость связывались с представлением о «нездешнем» потустороннем их временном пребывании». Возможен и вариант подмены молодой старухой, что обычно трактуется как ритуал, выполняемый для обмана злых духов.

После того, как дружок жениха отгадывал загадки и отдавал деньги, невеста считалась «проданной» и её выводили старший брат - вывожельник, две родственницы - вывожельницы.

После «выхода» невесты из комнаты участники свадебного поезда садились за праздничный стол, им подавались кушанья под прикрытием деревянных блюд. Дружка угощал всех родных невесты, девушек и вытницу пивом, которое они привезли с собой от жениха. Когда кончалась закуска, девушки целовали гостей, а за песни и поцелуи гости дарили девушкам деньги. Целование невестой и остальными девушками гостей, по мнению учёных, является отголоском древней традиции группового брака. Также в некоторых местностях к жениху выходили несколько девушек, и среди них невеста, и жених должен был символически «выбрать» невесту, как в следующей песне:

Девушки: Ах! Бор-перебор! Жених молодой Выбирай себе красну девку на выбор. Жених: Все девушки, все красные и хорошие, Но лучше моей миленькой не найти.Девушки: Ах! Бор-перебор! Жених молодой, Давай выкуп, да богатый убор. Жених: Ах! Девушки, ах, милые, Ведите меня, любимую, А всех вас одарю, я златом заплачу.

Перед выходом родители невесты благословляли молодых иконой и хлебом. Если невеста была сиротой, то она просила благословения у своих покойных родителей, отдавая себя под покровительство покойника-отца, прося сохранить её «от тёмные тучи, от лютого зверя, от тучи, от грому». В этом обычае есть отголоски культа предков, что показано в следующей песне, записанной от Екатерины Степановны Мезенцевой и Серафимы Фёдоровны Мезенцевой в селе Глебово Глебовского сельсовета Фатежского района:

Ни река ли мая быстрая, Ни река ли мая быстрая, Ни река ли мая быстрая, Прикрутая бережистая, Ох, ты, что же ты, река, не качаешьси, Что же ты, река, не качаешьси? По берюжкам не плескаешьси? Прекрасная вот и Марьюшка, Что же ты сидишь не печалисси, Тебе батюшки нетути, Тебе батюшки нетути,Благославить тебе некому (а я у слёзы), Старший брат у ней Петреюшка, Старший брат у ней Петреюшка, Ты возьми (да), Запрягаи ворона коня, Ты поедишь во собор-церкву, Ты поедишь во собор-церкву, Ты удари во большой колкол, Ты удари во большой колкол, Расступися мать сыра-земля, Поднимися родный батюшка.

«Молодая» в следующей песне, записанной от М. Ф. Золотарёвой в 1970 году, не только обращается к отцу, но и разговаривает с ним:

На свадебный двор собирался сбор, Да не вся родинушка, Да нету, нету родни, Роду большого - батюшки родимого. Кого мне нанять, Кого мне послать По свою родинушку? Найду я, найду соловьинушку. Пошлю я, пошлю на свою родинушку. Соловейчик мал, он не долетел,А батюшка всё знал. «Рад бы я встать, Своему дитю порядочек дать. Но не моя тут воля - Сыра мать земля, Двери заняла, В окошке засыпала, Сквозь землю горох зелён пророс, Не могу проглянуть».

Поэтическое прощание невесты с родителями и с родным домом обрядом благословения не заканчивалось, и при самом отъезде невесты исполнялись песни, в которых изображались переживания невесты и её родной матушки. Приведём следующий пример, который записан от Анастасии Владимировны Мазаловой в селе Грязное в 1993 году:

Вот шёлковая, полушёлковая Трава зелёная. А стоят кони за воротами Хорошо убравили, Хорошо убравили. И все оседлавши. А велят коням постояти, Овса-сена дати, Овса-сена по колено. А боярам обождаться, Боярам обождаться,Боярам обождаться, А невесте собраться. Собралась вот невеста, По горенке ходит. Она по горенке ходит, По волюшке тужит. Такой воли, такой воли У свёкора не будет. Такой нет - у свекрови тоже. Будет воля, будет нега Молодого жениха.

В песне, записанной от Прасковьи Тихоновны Ольховской в селе Красный Клин Дмитриевского района в 1985 году:

Ехала Марина со двора,

Сломана берёза со верху,

Стройная берёза без верха,

Живи, мой батюшка, без меня,

Да застаются все цветы, да всё в тебе,

Уставай же, мой батюшка, раненько,

Поливай же да мои цветы частенько,

Ой, утреннеми да вечерними зорями,

А во поле да горючими слёзами.

Невесту считали «гостьей», потому что родительский дом был «временным пристанищем» девушки, так как большую часть жизни она должна была проводить в доме мужа. Это отразилось в следующей песне, записанной от Пелагеи Никитичны Мишиной в селе Молотыги Фатежского района в 1997 году:

Отголосилась дорогая гостья, Отголосилась дорогая гостья У родителька, у батюшки, У родименькой, у матушки, Я бы рада здесь погостевать,Не гостям гости приезжие, Не столам кони вороные, Знать, почуяли невзгодушку, Ту невзгодушку, ту путь-дороженьку

Перед самым выходом исполняли песни, в которых изображалось прощание невесты с родителями. Приведём в пример отрывок песни, записанной от Анна Афанасьевны Алферовой в селе Клиневое в 1995 году:

Кругом, кругом солнышко обошло,

Рядом, рядом бояре ехали,

Со берёзы вершины вершиночку сломили,

Стой-ко, стой, берёза без вершины,

Живи, живи, батюшка, без дочери.

В данной песне показана «гибель» берёзы, символически изображая «прощание с красотой», для сравнения приведём в пример строки: И придут люди добрые с топорами со вострыми, подсекут белу берёзоньку, - Упадёт моя краса, на снеги белые…

На наш взгляд, интересна песня невесты, в которой она прощалась с соседями, записанная от Нины Петровны Шинкарёвой в селе Калиновка в 1995 году:

Прощайте, соседи-соседушки,

И все соседни малы детушки!

И прощай, печка-матушка,

И все печурочки, жарушеньки!

В песне, записанной от Анны Ивановны Токмаковой в посёлке Пристень Пристенского района Курской области, в момент отправления к венцу пелись песни:

Из-за лесу, лесу тёмного,

Из-за садика зелёного

Вылетало стадо гусей,

А второе лебединое.

Отставала лебёдушка

Прочь от стада лебединого,

Приставала лебёдушка

Её стали гуси щипати:

«Не щипите, гуси серые,

Не сама я к вам залетала -

Занесло меня погодою,

Что погодою-невзгодою,

Завезли меня добры-кони,

Что добры кони Васильевы,

Что Василья-то Петровича.

Сопровождающие молодых пели песни перед венчанием, обращаясь к фитоморфной природе молодых, но уже не акцентируя внимание на переживаниях невесты. Приведём в пример песню, записанную от Пелагеи Дмитриевны Сабыниной в селе Веть Хомутовского района в 1990 году:

Росла, росла черёмуха В зелёном саду, Ой, тонкая, да высокая, Листом да широкая. Нельзя, нельзя черёмушку Незрелую да неспелую рвать. Незрелую да неспелую рвать, Неспелую да неналитую.Нельзя же, нельзя же Девчоночку брать Несватану да невенчану. Вот с высокого дворца Ведут молодца с красной девкою, С красной девкою ведут венчатися, Венчатися, да обручатися.

В старину венчание называли "Судом Божьим", так как в этом обряде видели акт сочетания молодых людей навеки. При этом все надежды, связанные с новым браком, обращались к Богу, который был единственным, кто знал, какой будет семейная жизнь супружеской пары. На божественный, непонятный человеку характер свадьбы указывают и названия вступающих в брак людей. Так, слова "суженный" и "суженная" происходят от "судьбы".

В момент отправления к венцу пелись песни, подобные той, которая записана от Анны Ивановны Токмаковой в посёлке Пристень Пристенского района:

Из-за лесу, лесу тёмного,

Из-за садика зелёного

Вылетало стадо гусей,

А второе лебединое.

Отставала лебёдушка

Прочь от стада лебединого,

Приставала лебёдушка

Что ко стаду со серыми гусями,

Её стали гуси щипачи:

«Не щипите, гуси серые,

Не сама я к вам залетала -

Занесло меня погодою,

Что погодою-невзгодою,

Завезли меня добры-кони,

Что добры кони Васильевы,

Что Василья-то Петровича.

В данном примере раскрывается зооморфная природа молодых, семья невесты - это «гуси серые» (распространённый эпитет), а невеста - лебёдушка.

Таким образом, выкуп невесты и венчание являлись этапами инициации, или перерождения невесты. «Молодая» воображалась потусторонним существом, обитателем иного мира, а молодой - отважным путешественником на тот свет, едущим выручать свою суженую из объятий смерти. После венчания невеста «оживала», и во время пира уже могла веселиться, но к этому этапу свадьбы мы обратимся в следующем параграфе.

2.2 Традиционные ритуалы «пира» в первый день свадьбы

После венчания свадебный поезд из церкви направлялся к жениху. Когда жених с невестой выходили из церкви, поезжане осыпали их зерном и хмелем, иногда - деньгами или конфетами, что означало пожелание счастья, богатства, сладкой жизни. Это действие сопровождалось песнями. Пример подобной песни записан от Раисы Емельяновны Осадчей в селе Горналь Суджанского района в 2000 году:

Катился бел виноград да по загорью,

Красно солнышко да по залесью,

Дружка с князем да по застолью,

Сзади за ним посыпальная сестра,

Сыплет житом и хмелем;

Житом посыплет, чтоб жить хорошо,

Хмелем посыплет, чтоб жить хорошо!

Из церкви молодые ехали уже вместе, причем свадебный поезд возвращался другой дорогой, а не той, которой ехали на венчание. Невесте уже можно было веселиться, так как символическое перерождение уже произошло, но окончательный статус невестки она получит на второй день свадьбы. Выезд из церкви сопровождался песнями, подобными записанной от Варвары Тимофеевны Федяниной и Галины Петровны Селивановой в городе Щигры Щигровского района в 1999 году:

Возъезжал Васенок На крутую гору, Возъезжал Михайлович На крутую гору! Затрубил во трубочку Во серебряную! Подавал веточку Родному батюшке, Родной матушке!«Батюшка мой, батюшка мой, Я еду домой! Я еду домой. Еду домой с молодой женой, С дорогими гостями, С молодой женой! Гости мои, гости мои, Мною зазванные!»

Приведём в пример песню, записанную от Анастасии Ивановны Ерёминой в селе Ерёмино в 1988 года, которая исполнялась в ожидании свадебного поезда в доме жениха:

Сустрень мати сына, Сын твой, сокол, едет, Перемену везёт, Красну девицу, А в доме куковница, А в поле работница. А встреча их матушка,С хлебом да с солью. И с родимым батюшкой, Посадила на лавочку И на лохматую шубочку, Да чтоб наши деточки жили богато И друг друга любили.

К матери жениха обращались, называя молодых «соколом» и «перепёлушкой», как в стрывке из песни, записанной от Авдотьи Ивановны Овчаровой в селе В.- Соновочина в 1971 году: « сустрень мама сына, твой сын - сокол едет, перепёлушку везёт, перепёлушку везёт, прекрасную да Валентинушку».

Магическая способность к перевоплощению, которая свойственна главным участникам свадебного обряда - жениху и невесте, проявляется, прежде всего, на вербальном уровне: «дитя разумное Иванко» может соколом поле переплыть, возле ворот он росой упадёт, среди двора - князем станет, а за столом зятем сядет, - вот такой невиданный, небывалый зять [Ссылка исследователя Лысюк Н. А. на Вясселе].

Перед домом жениха свадебный поезд останавливался, родители жениха встречали новобрачных, отец держал икону, мать - хлеб-соль. Хлеб, который подносили молодым, назывался «Свадебным караваем». В старину молодожены не должны были его ломать или кусать, а лишь трижды его поцеловать. После этого каравай делили и подносили гостям. Молодожены, делясь своим караваем с гостями, делили с ними свое счастье. Позже молодые стали кусать каравай, так как считалось, что тот, кто откусит от каравая больший кусок, будет в доме хозяином. Традиция встречать молодоженов караваем пришла к нам из древних времен. Хлеб был одним из основных продуктов на Руси, основой жизни и достатка. А золотистый цвет и круглая форма олицетворяли собой солнце. Каравай считался символом достатка и изобилия.

Свадебный каравай на Руси украшали весьма скромно, в основном, косичками, но чуть позднее их стали украшать витиеватыми тестяными узорами и веточками калины (калина - символ любви), которой приписывали магические свойства, иногда на каравае присутствовали астральные изображения, которые подчёркивали космическую природу молодых. Космическая природа главных героев свадебного обряда проявляется на вербальном уровне в сравнении их со светилами и стихиями, в изображении светил как их привычного окружения и т. п.; на реальном - в присутствии астральных изображений на свадебных атрибутах, например, на каравае.

Когда молодых приглашали в дом, то жених переносил возлюбленную через порог на руках, чтобы обмануть домового и заставить его принять невесту как нового члена семьи. Далее всех приглашали к столу, и отец жениха рассаживал гостей, начиная с молодых. В некоторых случаях совершался символический выкуп мест за свадебным столом. Желающему сесть за стол загадывались загадки, подобные записанным от Т. С. Громыкиной в селе Черкасско-Поречное в 2001 году:

Подайте монаха в белой рубахе

(вино в бутылке)

Позвольте синего моря с белыми лебедями

(пиво и хворост)

Подайте мне красного солнышка и светлого месяца, которая милее отца-матери (икона)

Подайте мне золотой костыль, чтобы нашей невесте, молодой княгине, было на что упереться (жениха выставляют).

Жениха и невесту сажали на шубу, которая была постелена на лавке. По мнению Лысюк Н. А., в посажении на медвежью шкуру выражалась зооморфная природа молодых, а также их связь с тотемом.

Медведь считался защитником от всякого зла и покровительствовал плодородию, а потому именно с весенним пробуждением медведя в древности связывалось наступление весны. По этой же причине практически до XX в. многие крестьяне хранили в своих домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед.

Это может быть подтверждено использованием украшений из птичьих перьев, меха животных, а также символикой изображений на ритуальных предметах. Когда жених и невеста садились за стол, исполнялись песни. Пример застольной песни записан от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазново в 1995 году:

А не грустно тебе, Настасьюшка,

Что мужая сторона обняла,

Что чужие людишки засели,

Что чужой мужичок сел под бочок?

Догодайся, Алексей, догадайся,

Завей чаботок за ножку,

Возьми Настасьюшку за ручку.

Чтобы в семье не было разлада, молодым полагалось есть из одной тарелки, а пить - из одной рюмки. Это показано в песне, записанной от Татьяны Степаны Кинаруховой в селе Михайловка Железногорского района в 1993 году:

Молоду князю песенку С молодой княгинею: Молод князь Иван-сударь Беленький Николаевич. Княгине свет-Марьюшка Белая Ивановне. Бог их свёл, Бог их свёл За единый столБог им велел, Бог им велел Одну хлеб-соль кушать, Бог им велел, Бог им велел Одну речь говорить. Перебор светел месяц, Он перебрал все дробны звёзды, Выбрал себе заряночку, Хоть Машенька очень ясненька!

В этой песне молодые названы «князем и княгиней», показано, что им было положено «одну хлеб-соль кушать», потому что их свели высшие силы «Бог их свёл… за единый стол», также исполнитель обращается к космической природе жениха и невесты, а завершается песня величанием - восхвалением невесты. Величальные песни как отдельный жанр свадебно-обрядовой поэзии мы рассмотрим ниже. Последним блюдом во время ужина была пшенная каша - ее приносили кашницы - родственницы жениха. Любопытно, что каша являлась важным блюдом не только в свадебном, но и в поминальном, и в крестильном обрядах, что подчеркивает их тесную взаимосвязь - эти обряды относились к «обрядам перехода». В некоторых вариантах обряда во время свадебного пира молодых даже кормили отдельно - в «клети» или коморе и речь идёт о дозволенном употреблении только ритуальной пищи - мёда, творога, яиц, курятины, куриных блюд и т. п.

2.3 Ритуальные свадебные песни

Во время самого свадебного пира не было места причитаниям невесты и песням её подруг. Вместо них исполняли песни женщины из деревни жениха, которые пели уже новые по типу величальные и корильные песни, которые были посвящены жениху, невесте и всем участникам свадебного обряда.

Величальные песни являются магическими по своему происхождению. Это было связано с верой крестьянина в то, что песня могла сделать его жизнь богатой и счастливой. Строгой закреплённости величальных песен в обрядах не было, они исполнялись в любой момент свадебного пира. В ответ на величание молодые тоже исполняли песни.

Главным в них является изображение человека. Персонажами величальных песен являются две группы участников свадьбы: свадебные чины (жених, невеста, тысяцкий, дружка, большой боярин, средний боярин, поезжанин, сваха, сват и т. д.) и гости новобрачных. Но между этими двумя группами нельзя провести чёткой грани. Например, в песне, записанной от Натальи Андреевны Чеботарёвой в селе Барышниково Курского района, у холостого парня, как и у жениха, прекрасные волосы:

Ох, у месяца золотые рога А у солнушку очи ясные А у Васильюшки кудри русые, А у Михайловича расчёсаны, Порасчёсаны, поразглажены, Ой, лё-лёли-лё расчёсаны. Порасчёсаны, поразглажены,Поразглажены, поразбумажены, Ой, Васильюшка, кто тебе кудри чесал Ах, Михайлович, кто расчёсывал? А почесала мне родная матушка, Под оконушком она сидичи, На светел месяц она глядечи. Как мы видим, эта песня величает холостого парня, потому что кудри ему расчёсывает «родная матушка», а в песнях о князе-женихе на первый план выходит личность влюблённой девушки - его суженая-ряженая. Волосы вызывают восторг у окружающих. Ими любуются, например, специально съезжающиеся для этого из других городов купцы, любуются и «красны девушки», как в песне, записанной от Марии Максимовны Телегиной в селе Плоское Солнцевского района в 2001 году:

У месяца золоты рога, А у солнышка - ясны очушки У Иванушки кудри русые, Кудри русые по плечам лежат, По плечам лежат, словно жар горят,Словно жар горят, сполыхаются, Красны девушки усмехаются: «Что за кудерьки, что за русые, Что за молодец да Иванушка, Что за молодец да Васильевич!»

Образ невесты создаётся в величальных песнях в той же традиции, что и образы молодца и князя-жениха. В песне, записанной от Акулины Ефимовны Шульгиной в селе Каплетичи Рыльского района в июле 1997 года, величаемая девушка является дочерью хороших родителей, и у них радуется сердце, глядя на неё:

Не далече мы ездили (2 раза), Хорошую взяли (2 раза), С богатого дома (2 раза),С хорошего роду (2 раза), У умного батюшки, У разумной матушки.

Но не только родители придерживаются такого мнения: олень, который стоит под ракитовым кустом, выбирая самую лучшую из девушек, конечно же, выбрал величаемую. Девица имеет не только красивую походку и умеет не только хорошо говорить и модно одеваться, у неё красивое лицо. Это отражено в песне, записанной от Клавдии Васильевны Машкиной в деревне Малыкино Солнцевского района в 1990 году:

Над речкою рябинушка стояла, Под рябинушкою досточка лежала, На досточке (имя невесты) стояла, Тонки, белы рубашечки мывала, Тонки, белы, киситные, льняные, А по бережку (имя жениха) гуляет, За лебёдками стреляет, Что ни раз стрельнёт, То касатую под крыло. Лебёдок лебедушку лелеет,Он лелеет, он жалеет, вспрашивает. У кого ж ты, моя (имя невесты) хороша, Личиком бела, бровью черна, румяна, А какой же ты, (имя жениха), человек, А какой же у тебя разумок? У меня матушка и батюшка были хороши, В воскресный день меня Матушка родила, С мылами, со белилами купала, У кисетные пелёночки свивала, Шёлковые, полушёлковые свивала.

У этой песни интересная композиция: в первой части изображается условный пейзаж и величаемые персонажи, а во второй выражается отношение к ним и завязывается диалог с невестой.

Похожа по композиции следующая песня, записанная от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году, но в ней отсутствует диалог, её можно разбить на две части: «пейзажную» и величальную:

Увела, увела вишенка белыми цветами, Опадали цветики тихими зорями, А всё то-то Оленька на твою головку, На твою головку, на русую косу, на твоё плетенье, Мы тебе, Оюшка, давно говорили, Мы тебе, Ивановна, не шутку шутили. По новым по сенюшкам не часто ходилаЗолотыми ключиками не часто звонила. Молодого Алексеюшку к себе не манила Мол, Алексей сам ко мне приехал, Сам ко мне приехал на вороном коне. Стремены золотые, поводья шелковые. Под Алексеюшкой в конь, что ворон летает. На Алексее шляпа, что на всё поле сверкает.

Образ невесты в величальных песнях, как уже говорилось, во многом повторяет образ девушки. В песне, записанной от Марии Григорьевны Масловой в деревне Успешное Рыльского района в 1993 году, жениха и невесту величают одновременно, что было допустимо в песенной традиции:

Не светел-то месяц, он зарёй взаходит,

Он зарёю-то зашёл вечернею.

Он считал же часты звёздочки на небе,

Он считал, пересчитывал,

Одной звёздочки недосчитывал.

Он ходил, искал свою звёздочку.

Что заря-то вечерняя - свет Иван Иванович,

Звезда утренняя - Ольга Петровна.

В следующей песне, записанной от Т. Г. Макарченковой в селе Малекино Курской области, о красоте молодого упоминается косвенно - невеста, любуясь женихом, не заметила, как «расшибла» «чарочку вина»:

Как в дому-то берёзонька стояла, А наша невеста белое ёё, Белее её - снегу белого - лицо, Шла наша невеста с высока терема, Несла она золоту гору вина, Она чару расшибла, вино всё разлила,Всё глядючи на него, на Ивана своего, На Ивана своего, на кудёрочки его: «Видеть ли мне, кудёрушки, вас у себя, На правый на ручушки на золотом перстеньке?

В песне, записанной от Марии Матвеевны Якимовой и Татьяны Константиновны Селезнёвой в деревне Нижняя Грайворонка Советского района в 1988 году, молодых сравнивали с «яблоньками».

Ой, яблоневая моя яблочка, Яблонь моя садовая, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Яблонь мая садовая, Грушница зелёная, Она сильно дробна цвела, Немножечко зародила Всего ж два яблочка Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё.Ой, и первая яблацка Яблочка Катяринушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. А втарая яблонушка, Свет Иванушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Любя, любя Катеринушка, У Ивана на ручки спать, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё-лё.

От величальных песен, воспевавших молодых, отличаются песни, описывающие представителей старшего поколения. Близок образу женатого мужчины образ тысяцкого. Герои этих песен создаются по двум шаблонам: женатый мужчина» и «замужняя женщина»: женатый мужчина носит роскошную бороду и очень богат, а женщина модно одета, счастлива в семейной жизни, уважаема в округе и за столом почти не пьёт. В каждой песне, в зависимости от чина величаемого, образ индивидуализируется. Например, дружка безупречно выполняет свои обязанности и идеально себя ведёт. У него, как и у других персонажей, «шёлковые волосы». Привлекают внимание такие детали, как «усы» и «сахарные уста». Одежда дружки достаточно «городская». Образ друженьки раскрыт в песне, записанной от Лидии Петровны Беловой в посёлке имени Карла Либкнехта Курчатовского района в 1995 году:

Друженька хорошенький! Друженька пригоженький! Как на друженьке кафтан Голубой да из парчи, Как на друженьке штианы Черны да из бархата. Как на друженьке смазные башмачки,Пряжки с искорками. Как на шейке-то платок, Точно аленький цветок. А в кафтане-то другой, Шелковый голубой. Друженька хорошенький! Друженька пригоженький!

Герои всех величальных песен находятся вне времени и пространства, животный мир в них очеловечивается, чтобы показать любовное отношение даже зверей к величаемому человеку, а предметный мир состоит из богатых и роскошных вещей. Приведём в пример песню, записанную от Веры Павловны Лаптиновой в селе Озерки Беловского района в июне 1993 года:

А у нас Михайлушка рядится, А у нас Татьянушка собирается. По своему двору прохаживается, По своему двору, по-широкому, Да по терему, по-высокому. А в тех высоких теремах, Там стояли столбы точёные,Там стояли столбы точёные, Да верёвочки позолоченные, Верёвочки позолоченные, Подворотинки серебряные. А на тех столах, на столиках Стоят яства сахарные.

В песне, записанной от Евфросиньи Васильевны Коняхиной в селе Нижняя Грайворонка Советского района, величают дом, в котором проходит свадебный пир:

В зорянке канавой, Стоит домик дубовый, Ножки точеные, позолоченные, Как за этим за столом Сядет пара голубей, Друг на дружку глядят, Промеж себя речь говорят, Про доброго молодца,Про красную девицу, Как друг друга полюбить, полюбить, И как жизнь сваю прожить, прожить, О, Сергей и, о, Васильевич Он любуется, любуется, обнимается, И к венцу с Марией собирается.

Диаметрально противоположными по содержанию являются корильные песни. Сущность корильных песен состояла в том, чтобы, наоборот, создать комико-сатирический портрет человека, посмеяться над его пороками. Корильные песни, как и величальные, по своему происхождению, являются жанром древним, магическим. Семья невесты боялась потерять расположение мифических сил, которые покровительствовали семье и берегли её до этого времени. Чтобы не лишиться этого расположения, надо было представить уход невесты в чужую семью как проявление насилия со стороны жениха. Корильная песня включалась в обряд на правах мнимого заклинания и проклятия тем, кто идёт против воли мифических покровителей семьи, рода-племени: эти покровители стояли на страже родового закона, оберегали цельность и незыблемость родственных устоев, защищали каждого члена родового коллектива против чужаков». Даже в некоторых случаях величальные песни исполнялись в доме жениха, а корильные - в доме невесты. Также магическое происхождение корильных песен, как и величальных, можно доказать тем, что и те, и другие песни в древности были адресованы жениху и его роду, но позже появились песни, обращённые к невесте, например, сторона жениху критиковала сторону невесты и наоборот. Отсюда появилась антитеза: «счастливая невеста - горбатая свекровь». На корения не положено было обижаться. По форме корильные песни были сходны с величальными, потому что исторически существовали всегда рядом. В корильных песнях возникает целая галерея портретов нищих, воров, обжор, пьяниц, дураков. Например, в песне, записанной от Клавдии Дмитриевны Савельевой в селе Шумаково Солнцевского района в 1990 году, свёкра называют «пропойщиком»:

Сват в корильных песнях - воплощение тупости, неразумности. Приведём пример, записанный от Марии Николаевны Кононовой в селе Быканово Обоянского района в 1995 году:

Дурны сваты, дурны:

Заезжали в гумны,

Лошадь обнимали,

Свинью целовали,

Они думали, что девка,

А это свинья белка!

В этой песне сват изображён через описание событий, в которых он участвует, действия совершаются на фоне деталей крестьянского мира, в песне присутствуют сельскохозяйственные животные. В корильных песнях отсутствует пространство и время, их мир гротескный, суженный, заземлённый, бедный. Для снижения объекта корения используются детали крестьянского мира: рогожи, лопаты, дубины, веретена, треухи, безмены, тряпки, коромысла, лоханки; образы животных: собаки, кошки, поросята.

Персонажи женского пола, прежде всего, бесхозяйственны. Это показано в песне, записанной от Дарьи Александровны Балаклейской в деревне Викторовка Суджанского района Курской области:

Ковоное, точёное колесо

Катилося по дорожке далеко

Ой, далеко-далеко к городу.

А в городе, а в новом виноград,

А в винограде, в винограде стол стоит.

За тем столом, за тем столом бояре,

Извозчики, извозчики, дворики.

Они пьют-едят, они кушают, говорят:

Наша сваха, наша ранняя тяжела,

Семеро коней, семеро коней не везут,

Головушки, головушки не несут.

Наша сваха, наша сваха неряха.

В этой песне сваха изображена неряхой, а также является гротескным персонажем - преувеличена её тяжеловесность, массивность, неподъёмность.

В отличие от величальных песен, где могут восхвалять максимум двоих персонажей - жениха и невесту, в корильных песнях объектом насмешки мог стать и коллектив, например, свадебный поезд.

Во время свадебного пира исполнялись и песни других жанров, например, лирические песни, но мы к ним обращаться не будем, так как этот жанр выходит за пределы нашей темы.

В записях свадебного фольклора встречаются и заклинательные песни. В огромной массе зафиксированного материала они представляют собой единичные явления, и исследователи чаще всего не обращают на них внимание. Первооткрывателем этого жанра и единственным его исследователем (на 1978 год) является Н. П. Колпакова. В старину чаще исполнялись такие песни, и, изучая их, мы можем узнать их магический подтекст. Целью заклинательной песни являлось воздействие на явление природы или конкретный предмет. В песнях могут требовать от высших сил помощь в проведении тех или иных свадебных обрядов. Заклинания всегда исполнялись от имени коллектива.

Также исполнялись и песни других жанров свадебно-обрядовой поэзии во время пира. Например, песни «одаривания» - шуточные куплеты, которые исполнялись при вручении подарков молодым. В селе Кремяное Кореневского района от Нины Степановны Зарудной в 1999 году студенты-филологи записали следующую песню:

Дарю я вам сумку, чтоб у вас была одна думка.

Дарю я вам копейку,

Чтоб у вас жизнь была так же неразменна.

Дарю я вам пасху, чтоб ваша жизнь была как в сказке.

Дарю я вам мыло, чтобы в году родили дочку или сына.

Дарю я вам шапочку и рубашку, чтобы ты, (имя супруга),

Не бегал до другой милашки.

Дарю я тебе цибулю, чтобы ты не показывала свёкру и свекрови дулю.

Дарю я тебе семена гарбуза, чтобы ты никогда не изменяла мужу.

Дарю тебе Кремяновскую рощу, чтобы не обижал тестя и тёщу.

Дарю я вам бурачок, чтобы ты не пил водку и не ходил как дурачок.

Дарю я вам морковку, чтобы у тебя никогда не была бита головка.

Дарю я вам капусту, чтоб ваша жизнь никогда не была пуста.

Дарю я вам горошку, чтоб вы никогда не забывали до родных дорожку.

Видите, я вам надарила столько, что теперь можно сказать: «Горько!».

Также получали песенное оформление наказы и пожелания молодым. Приведём в пример пожелание записано от Екатерины Ивановны Дорожко в посёлке Тёткино Глушковского района в 2008 году:

Живыте мыло,

Живыте дыво,

Радуйте нас

И друг друга глаз.

Живыте долго,

Пусть на осколкы летят станканы,

Хороша пара.

В этой песне есть элемент величания. Приведём в пример позднюю песню - наказ жениху, записанную от Нины Кирсановны Бесединой в селе Кизилово Курского района в июле 1988 года:

Чтоб семья была здоровой, Обвенчались в первый раз, Тебе, мужу молодому, мы даём такой наказ. Для жены, своей подруги, Не жалей хороших слов, И всю жизнь ты ей с работы Приноси букет цветов. Ласков будь всегда с женой, Никогда ей не груби. Приходя домой с работы, Поцелуй и обними. Чтобы ссорам и раздорам В доме не было причин, Будь всегда примерным мужем, И примерный семьянин.Тёщу, как и мать родную, Почитай и уважай. И чтоб жить с ней только в мире, Мамой тёщу называй. Провинишься, не будь гордым, Извинения проси. И домой свою зарплату До копейки приноси. Для создания семьи Сил-здоровья не жалей, Подари стране-Отчизне Сыновей и дочерей.

Эти песни являются поздними образованиями, но и в наши дни часто исполняются шуточные наказы, пожелания и песни, сопровождающие вручения подарков. После щедрого и длительного «величанья» всех гостей свадебный пир превращался в обыкновенный семейный праздник, сопровождаемый плясками и необрядовыми песнями.

Спустя час после окончания ужина молодых вели спать. Считалось, что в первую брачную ночь молодым нельзя спать в жилом помещении - они ночевали в подклети, нижней части избы, часто использовавшейся в качестве кладовой, в бане, хлеву или в амбаре на жерновах. Перед первой брачной ночью невесте сажали на колени мальчика, чтобы она была плодовита. По представлениям крестьян, дети, особенно мальчики, обладали чистотой и особой жизненной силой, поэтому они были задействованы в магических продуцирующих обрядах.

Сваха проверяла их постель: считалось, если кто-то подбросит в первую брачную ночь в постель кошачью и собачью шерсть, жених с невестой будут жить как кошка с собакой. Иногда под постель молодым подкладывали полено. «Молодая» разувала мужа и подавала ему плеть, показывая свою покорность. Муж заранее прятал в сапогах монеты, что означало, что он будет содержать жену, и трижды слегка ударял жену плетью, чтобы в семейной жизни ее не бить. На следующее утро «молодая» получала статус замужней женщины, но дальнейшие обряды мы рассмотрим в следующем параграфе.

2.4 Испытания невесты как отражение адаптации в новой семье во второй день свадьбы

На второй день свадьбы сваха или дружка будили новобрачных и провожали их в баню, которая считалась символом очищения души и тела. Дорожку к бане подметали вениками из веток дуба, берёзы или липы. С утра совершались ритуалы, которые показывали честность (невинность) невесты до брака. Иногда сообщать о непорочности невесты надлежало жениху: свекровь готовила для сына яичницу и по тому, ест он ее аккуратно, с краешка, или ковыряет в середине, определяли чистоту девушки. В некоторых местностях вместо яичницы были блины, и «молодому» их подавала тёща. Нечестность невесты была позором и для ее родителей: им подавали «на угощение» стакан без дна, давали обидные прозвища, на отца надевали хомут, привязывали к хвостам лошадей старые тряпки и веники вместо цветов, когда ехали в гости к родителям невесты.

Первый день свадьбы являлся первым днём семейной жизни, поэтому надо было выяснить, хорошей ли хозяйкой является жена. Для этого проводились всевозможные обряды, например, молодая жена должна была угостить всех блинами. Гости давали невестке различные серьёзные и шуточные задания и всячески мешали их выполнять. В-основном задания придумывали для невестки, но изредка испытывали молодых вместе или только супруга. Разнообразие заданий зависело только от фантазии собравшихся, тут не было единого сценария. Например, молодых могли заставить пилить бревно тупой пилой, носить воду в ушате, не расплескав, сор от денег отделять. Били посуду и заставляли собирать осколки, притаскивали в избу сена, чтобы невеста подмела пол, прятали утварь, затыкали трубу, чтобы дым шел в избу, могли попросить невесту принести воду в дырявых вёдрах или постирать специально испачканную одежду. Это показано в песне, записанной от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году:

А всё-то не по-нашему (2 раза).

Варят кулеш, зовут кашею.

Сами сели пообедали (2 раза).

А меня молоду по воду послали,

А вода далеко, колодец глубоко (2 раза),

Прилетели гуси-лебеди, намутили сдулёну воду,

А я, Млада, дожидалася, пока ль вода состоялася.

Избавить «молодую» от назойливых гостей мог только муж. Для этого ему надо было отвлечь гостей водкой.

Но «молодую» свекровь могла и похвалить после испытаний, как в песне, записанной от Анастасии Дмитриевны Селютиной в селе Становое Тимского района в 1995 году:

На дворе снежок да попархивает, Ой, ладо, ладо, да попархивает, Сударь батюшка по двору ходит, Ой, ладо, ладо, по двору ходит. По двору ходит да покрёхтывает, Ой, ладо, ладо, да покрёхтывает: «Ой, радость моя, да невестка у меня, Ой, ладо, ладо, два невестка у меня.Гляну я на крючки - да висят рушнички, Ой, радость моя, да невеста у меня. Гляну я на лавки - лавки помыты, Ой, радость моя, да невестка у меня, Гляну я на столы - столы покрыты, Ой, радость моя, да невестка у меня, Гляну я в ведёрцы - полны водицы, Ой, радость моя, да невестка у меня»

На второй день свадьбы во многих деревнях Курской области был распространен обряд "поиска ярки". Родственники новобрачной приходили в дом ее мужа, заявляли о пропаже дочери и начинали поиски "пропавшей".

Если поиски заканчивались неудачей, то новобрачный сам выводил к гостям молодую жену. Гости сначала вроде бы как проявляли радость по поводу возвращения дочери, но отказывались принять ее обратно. После обряда всех гостей приглашали к столу, который назывался "поклонным", "поцелуйным", "сырным" или "княжим".

Важным является приезд жениха к тёще. Этот обряд имеет множество различных названий в разных регионах («хлебины», «яишня» и др.). Заключается он в том, что тёща давала жениху приготовленную еду (блины, яичницу и др.). Тарелка накрывалась платком. Зять должен был выкупить её, положив на платок (или завернув в него) деньги. В некоторых местностях молодой сообщал о непорочности невесты с помощью «тёщиных блинов»: если он брал блины с краю - невеста была порядочной, а если с середины - то нечестной.

Свадебный пир продолжался три дня, на третий день бывал пирожный стол, где молодые потчевали гостей пирогами своей выпечки в знак того, что молодая желает с новой роднёй водить хлеб-соль и в то же время показывает своё искусство. Также испытания невесты могли проводиться в этот день. Традиционная русская свадьба могла длиться и больше трёх дней. Во все последующие дни никаких специальных обрядов не совершалось. Последний день свадьбы заканчивался подачей специального пирога. Царские свадьбы продолжались по несколько дней.

Как правило, свою избу «молодые» могли получить или построить только через несколько лет после свадьбы, и первые годы супружества они проводили в доме родителей жениха, молодая была вынуждена подчиняться семье супруга. В одних местностях она выполняла самую тяжёлую работу в доме, а в других пользовалась послаблением. Но, во всяком случае, после рождения первого ребёнка женщина обретала большую свободу в доме мужа и отношение к ней менялось.

2.5 Современная трансформация свадебного обряда

В этом параграфе мы обратимся к современной трансформации свадебного обряда, к переосмыслению традиционных ритуалов в наши дни.

В наши дни первый день празднества насыщен разнообразными обрядами, ритуалами и конкурсами. Современный свадебный поезд состоит из автомобилей. Машины украшают лентами, кольцами и колокольцами. Для езды часто выбирается центральная улица города. Свадебный кортеж привлекает внимание украшениями и звуковыми сигналами. Передвижения процессии могут иметь нарочито демонстративный характер. В наше время девушки пишут плакаты и размещают их в подъезде по пути следования жениха, например, «Тили-тили тесто. Здесь живёт невеста» . Сценки выкупа разнообразны. Среди заданий для будущего мужа наиболее часто встречаются следующие: перекрытие ленточкой дороги к подъезду и выкуп ножниц; поиск по фото, по отпечаткам губ своей невесты; произнесение ласковых слов невесте при каждом шаге; пение песен, частушек; отгадывание загадок и ответы на различные вопросы. Жениху могут показать список цифр, которые отражают дату рождения невесты или дату знакомства молодых, и просят жениха сказать, что обозначают эти цифры. Знаком окончания выкупа невесты обычно является принятие ею букета от жениха.

В современной городской свадьбе сохраняется, хотя и не носит обязательного и повсеместного характера, обряд благословения родителями невесты и жениха с использованием традиционных атрибутов - хлеба и иконы. Соблюдается и обычай применять традиционные обереги, но главным образом по отношению к невесте: «всякие иголки, булавки, молитвы» (Зап. В 1998 г. Ж. А Васильевой от Г. В. Брежневой, 1958 г. рассказ о свадьбе 1998 г.).

Далее следует регистрация брака в ЗАГСе и посещение молодыми достопримечательностей города перед свадебным застольем. Если в дореволюционной России основные сакральные действия, которые связаны с заключением брака, происходили в храме и в домах молодожёнов, то после Октябрьской Революции из обряда бракосочетания было исключено венчание, не поощрялись и многие другие ритуально-магические формы, как пережиток прошлого. Поэтому «в 50-х годах гражданский ритуал заключался только в записи акта гражданского состояния - рождения, брака, похорон». В десакрализованном виде обряд просуществовал до 1960-х годов. К этому времени возникла потребность в ритуальном наполнении свадебного обряда. Именно поэтому в последней трети ХХ века начинает происходить постепенная сакрализация свадебного обряда. Во-первых, роспись в ЗАГСе стала выглядеть более торжественно. Во-вторых, возобновлялось венчание в храмах различных конфессий. Наконец, в-третьих, происходило стихийное развитие свадебной обрядности, одной из составных частей которой стало посещение женихом и невестой достопримечательностей города в компании молодых гостей после регистрации брака перед свадебным застольем. Гости старшего возраста не участвуют в этом обряде, они ждут молодых за свадебным столом. В Курске молодожёны для удобства организации свадебной процессии могут посетить как «центральные» мемориалы в честь погибших (Мемориал на Автостанции, недавно построенный мемориальный комплекс около Триумфальной Арки), так и мемориалы, находящиеся поблизости от дома.

Громов Д. В. В статье «Посещение достопримечательностей как часть свадебного обряда» выделил три основных типа «свадебных достопримечательностей». К первому типу относятся достопримечательности, которые связаны с «почитанием предков (как правило, героев войны и исторических деятелей). Это мемориалы в честь погибших в Великой Отечественной войне - Вечный огонь, обелиски, братские могил. Практически всегда при посещении подобных мемориалов молодожёны возлагают цветы. Обычай посещения военных мемориалов возник также как дань памяти родителям, которые погибли на войне. К числу объектов, которые связаны с «почитанием предков», мы относим также монументы в честь исторических деятелей, которые известны в данной местности. Это либо отцы-основатели города, либо связанные с городом прославленные герои.

Следует отметить, что в Курске долгое время молодожёны по привычке возлагали цветы к памятнику В. И. Ленину, но это уже не столько дань уважения, сколько желание сфотографироваться на центральной площади Курска. Поэтому памятник Ленину можно отнести ко второму типу достопримечательностей, которые связаны с территориальной и культурной самоидентификацией, то есть, являются символами города, в котором проходит свадебное действо. В Курске подобной достопримечательностью является «высотка» у Первомайского парка, откуда открывается широкая панорама на бывшую Стрелецкую слободу. С этой кручи в древние времена можно было увидеть «дикое поле», что «за шеломами еси». Здесь, у огромного барельефа иконы Пресвятой Богородицы «Знамение» находится одно из самых значимых и сакральных мест для курян. Также во время свадьбы молодожёны стремятся посетить некий условный центр территории, области, в которой проходит торжество. Поэтому молодожёны, которые живут в небольших деревнях и посёлках, отправляются кататься в областной центр.

К третьему типу достопримечательностей относятся природные объекты: парки, леса, пляжи. В восприятии большинства современных горожан пространство природы связано с нетрудовыми, праздничными действиями - пикниками, прогулками, купаниями, сбором «даров природы». Помимо мотива праздности в обычае посещения природных объектов прослеживается мотив плодородия. Так, происходят посещения «особых» мест, которые связываются с плодородием, рождением, в частности водных источников, особых деревьев. В Курске таким местом является берёзовая роща, которую называют «Рощей невест». В районах области такими природными достопримечательностями часто являются святые источники, где молодожёны и сопровождающие их пьют воду, украшают стоящие у источников деревья лентами.

Во многих случаях природная стихия - огонь, вода, камень, воздушное пространство - является важной частью посещаемого объекта - памятника или городского ландшафта. При посещении достопримечательностей выполняются определённые действия. Прежде всего, это ритуал возложения цветов к памятникам и ритуал распития шампанского. Повсеместно встречается ещё одно действие: фотографирование на фоне достопримечательностей. Фото- и видеофиксация молодожёнов и их спутников воспринимается как особый элемент современного свадебного обряда. Стремление свадебных процессий к собственной фиксации в центре «обжитого пространства» (родного города), по мнению Громова Д. В., тесно связано с построением некого «центра» (центром обычно является сам субъект восприятия), который организует вокруг себя весь основной воспринимаемый мир. Сакральное пространство ритуала традиционно предполагает построение некого «центра мира», который одновременно является и центром проведения ритуала.

В традиционной культуре символика «центра мира» соотносится не только с горизонтальным пространством, но и с вертикальным - предполагается, что в «центре» присутствует связь как с подземным «миром мёртвых», так и с небесным миром богов.

Ещё один обряд, получающий в последние годы все большее распространение, - повязывание ленточек (с наряда невесты, с капота свадебного автомобиля и т. д.) на ветви деревьев. Женихи стремятся повязать на дереве ленточку как можно выше. Это можно наблюдать в «роще Невест» в городе Курске.

Таким образом, обряд посещения памятных мест города удовлетворяет потребность людей в сакрализации свадьбы как обряда перехода, и ритуалы, которые выполняются при их посещении, по своей форме сходны с архетипическими обрядами. Далее молодые добираются до места проведения свадебного застолья. Оно может проводиться где угодно: в квартире жениха или невесты, в кафе, ресторане. Перед входом в кафе молодых осыпают цветами, конфетами, зерном и монетками. Родители или только мать встречают молодых с караваем. Новацией является обсыпание молодых лепестками роз. На некоторых свадьбах молодых встречают родители со свечами и иконой. Во время самого застолья участников и гостей свадьбы развлекает тамада.

Вручение подарков молодым даже в современной городской свадьбе сохраняет ритуально-обрядовую природу. Это проявляется в регламентации процесса вручения подарков (сначала родители, потом близкие родственники, далее остальные гости), поведения молодых при этом. Часто дарение сопровождается стихотворными текстами. Новобрачным иногда вручаются «медали». Это кружочки диаметром от 5 до 15 см из металла, картона, или другого плотного материала. К ним может прилагаться специальный «документ», определяющий «права и обязанности награждённых». Очень популярны на современной свадьбе поздравительные телеграммы комического характера. Часто они пишутся на подлинных бланках телеграмм, что в сочетании с нетрадиционными адресными данными и самим текстом усиливает смеховое начало.

Игровая часть свадьбы состоит из разнообразных игр и конкурсов. В моду вошёл западный элемент - разрезание свадебного торта. Торт невесты должен быть большим и красивым, и разрезать его должна только невеста.

Этот ритуал является знаком окончания застолья и отъезда молодых. После разрезания торта невеста бросает букет подружкам. Девушка, которая поймает букет, выйдет замуж раньше остальных.

Молодые, как правило, уезжают с гулянья до его окончания. Первая брачная ночь может проходить в одном из родительских домов, на квартире, которую они снимают, в номере гостиницы.

ГЛАВА 3. ИЗУЧЕНИЕ СВАДЕБНО-ОБРЯДОВОГО ФОЛЬКЛОРА НА ФАКУЛЬТАТИВНЫХ ЗАНЯТИЯХ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ

магический свадьба фольклор факультативный

Фольклор в учебной программе школы изучают с первого по последний класс: на уроках литературы, факультативах, на внеклассных занятиях, и это естественно, так как обращение к устному народному творчеству позволяет глубже понять и почувствовать многообразие духовной жизни народа, его миросозерцание, историю и культуру. Фольклор - это своеобразная этнопедагогика, которая помогает воспитывать в детях многие нравственные качества, помогает усвоить им нормы поведения в семье и обществе, воспитывает уважение к природе.

Изучение фольклора расширяет и обогащает восприятие литературы. «Дело в том, что литература многим обязана фольклору. Исторически он «старше», предшествует литературе. К моменту ее возникновения (на русской почве это XI-XII вв.) в фольклоре уже сложилась система жанров, изобразительных средств, символов» Устное народное творчество возникло раньше, чем литература, и естественно, что литература во многом ориентирована на фольклор и обогащалась в этом взаимодействии. Исследователь С. Волков рассматривает особенности разных этапов взаимодействия фольклора и литературы: «Древнерусская литература вся построена на «диалоге» с фольклором, они как бы прорастают друг в друга. Достаточно вспомнить «Слово о полку Игореве» - этот своеобразный «синтез героической песни и плача» В XVIII в. влияние фольклора на литературу как бы ослабевает, Но опираясь на народную поэтику классицизма и сентиментализма создавалась основа русского литературного языка, совершенствовались его формы. У романтиков интерес к народному творчеству вспыхивает с небывалой силой. Из фольклора заимствуются сюжеты, образы, жанры - вспомним хотя бы Жуковского. В XIX в. нет практически ни одного крупного писателя, творчество которого не было связано с фольклором.

«На рубеже веков складывается особая литературно-фольклорная культура - культура городского романса, оказавшая огромное влияние на поэзию того времени (в частности, на Блока), давшая позже мощный толчок авторской песне. XX в. тоже отдал свою дань фольклору - не только Есенин, Шолохов, Твардовский, но и Цветаева, Платонов, Пастернак» Уже простое перечисление всех этих имён говорит нам о настоятельной необходимости серьёзного изучения народного творчества в школе. Но, к сожалению, для изучения фольклора в школе пока недостаточно методических материалов. Отсутствуют учебники, пособия. А если учесть, что фольклор - это устная форма творчества, требуется не только созерцание, но и соучастие в процессе, наличие современных информационных средств.

С какого же класса лучше всего начать изучение фольклора? Уже начиная с младших классов, дети знают, что такое частушка, в начальной школе проводятся фольклорные праздники. Но когда лучше начинать именно системно изучать устное народное творчество, обращая внимание школьников на более серьёзные жанры: былички, притчи, городские романсы, семейно- и календарно-обрядовые песни?

Как показывает практика, фольклор с интересом воспринимается как учениками средних классов, так и старшеклассниками. Однако и цели, и приемы изучения существенно различаются. В средних классах важно пробудить интерес к устному народному творчеству, дать понять учащимся, что они - носители фольклора: песни, анекдоты, частушки, считалки, дразнилки с удовольствием вспомнят все. В старших же классах можно выстроить своеобразный курс фольклора, подойти к его изучению системно, стараясь проецировать его на другой литературный материал.

Обращаясь к различным источникам по методике преподавания фольклора, мы пришли к выводу, что на уроках и внеклассных мероприятиях можно использовать разные формы изучения устного народного творчества. Можно знакомить с интересными произведениями фольклора, учить сопоставлять и классифицировать их, и даже пытаться исполнять. Но есть оригинальный способ осмыслить, почувствовать народное творчество, опирающийся на принцип «игры со словом». В этом случае школьники становятся субъектами творчества, они активно относятся к словам, фразам. На одном из уроков по былинам в школе №6, где мы были на педагогической практике, после знакомства на уроке с термином «постоянный эпитет» мы отметили, что постоянный эпитет - «…это красочное определение, неразрывно сочетающееся с определяемым словом и образующее при этом устойчивое образно-поэтические выражение».

В фольклоре такой эпитет, составляющий с определяемым словом устойчивое словосочетание и несущее одно ударение, выполнял, помимо содержательной, мнемоническую функцию. Постоянные эпитеты облегчали певцу, сказителю исполнение произведения. Далее мы предложили ученикам игру: составить предложение, в котором было бы употреблено как можно больше постоянных эпитетов. Естественно, что все должно быть «обставлено» как соревнование: и фиксированное время для работы, и чтение своих предложений вслух, и определение победителей, и даже последующая публикация в классном литературно-художественном журнале. Вот некоторые примеры:

* «Поехал в чисто поле да на коне богатырском добрый молодец, да поехал за наливным яблочком для красной девицы, что в стольном Киеве-граде живет, да устами сахарными сладки речи говорит» (Ребцовская Виктория).

* «Вышел в чисто поле добрый молодец, взял в руки белые лук ясеневый , натянул тетиву шелковую , достал стрелу каленую , выстрелил в яблочко наливное , упало яблочко на травушку-муравушку, взял конь добрый и съел его» (Фичковская Диана).

* Ударила красна девица добра молодца в чистом поле мечом булатным , упал добрый молодец на сыру землю головой буйной да залились уста сахарные кровью» (Лавриненко Ксения).

Для закрепления понятия «гипербола» мы предложили ребятам продолжить, используя гиперболы, предложения типа:

* Конь Ильи Муромца был таким тяжелым, что, когда он скакал, казалось, что ….

* Добрыня Никитич так яростно нападал на врагов, что им казалось, что…

На наш взгляд, игра помогла ребятам усвоить основные черты былинного стиля. Учащиеся не просто заучили теоретический материал по данному вопросу, а «пропустили его через себя», сделали его «своим».

Далее по разработке автора прочитанной мною статьи ребята сочиняли собственные былины. Этот приём не уникален. В разных школах ученики создавали произведения, похожие по стилю на прочитанные ими, чтобы усвоить стилистические особенности произведений различных жанров. Когда-то, в период моего обучения в школе мы сочиняли и былины, и баллады, и сентиментальные рассказы. В университете мы пробовали создать свои оды, уясняя для себя специфику жанра. Хотя с точки зрения фольклористики сочинять произведения устного народного творчества нельзя, мы не видим более удобного способа синтезировать полученные о фольклоре знания. Ребята провели сложную работу по стилизации, соблюсти все каноны - это ли не лучшая проверка усвоения материала? К тому же в процессе такой работы далёкий и сложный для современных школьников жанр былин как бы приближается к ним.

Многие учителя, как и мы, проходили фольклорную практику и, вероятно, помнят, что собиратели обычно работают парами, чтобы было удобнее вести запись: один участник записывает только нечётные строки песен, а другой - чётные. Затем они сводят свои записи в единый текст. Исполнителем может стать учитель или приглашённый информант. После небольшой тренировки «собиратели» могут записать песню или другой жанр устного народного творчества вполне самостоятельно.

Как правило, «играть в фольклористов» можно только тогда, когда у учащихся уже сложились какие-то представления об основных литературных жанрах, и они хорошо представляют, как составляется паспорт зафиксированного материала.

Принцип подачи материала через игру, через собственное творчество учеников должен быть, на наш взгляд, основным. Главное, чтобы фольклор стал интересен. Это будет хорошей почвой для более серьёзного разговора об устном народном творчестве в старших классах.

Старшеклассников ожидает целый «курс» фольклора. Поскольку времени на изучение устного народного творчества мало, его буквально приходится выкраивать. Мы предлагаем обходить материал, о котором подробно говорилось в средних классах - сказки, былины, малые жанры. С учётом этого «курс» можно построить из отдельных блоков:

Обрядовый фольклор:

·Календарный - 2 урока.

·Семейный (свадебный) - 2 урока.

Необрядовый фольклор:

·Песенные жанры (исторические и лирические песни, баллады, городской романс) - 2 урока.

Народная проза:

·Легенды и предания - 1 урок.

·Сказы и сказания - 1 урок.

·Былички - 1 урок.

·Притчи - 1 урок.

Можно провести заодно занятие по народной драме, заговорам (на усмотрение учителя).

Старшеклассники за 8 часов смогут получить представление практически обо всех важнейших фольклорных жанрах. На наш взгляд, календарный фольклор уместнее всего рассматривать перед романом А.С. Пушкина «Евгений Онегин» или «Вечерами на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя. О свадебном фольклоре можно говорить перед поэмой Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»; о городском романсе - предваряя разговор о поэзии серебряного века.

Рассмотрим подробно изучение на факультативных занятиях обрядового свадебного комплекса.

Структура свадебного обряда будет зарисована нами в виде прямой линии, на которой отметим важнейшие этапы свадьбы. Подчеркнём, что мы опираемся на материал Курской области. Первый этап - так называемый «предсвадебный сговор». Следует отметить «торговый» характер происходящих действий: сваты представляются купцами, имущими товар, они буквально торгуются с родителями невесты. Рукобитью предшествует подробный осмотр хозяйства жениха. В курских сёлах это называется «смотреть двора».

Вторым этапом является канун свадьбы - девичник и баня. Девушке расплетают косу - отныне она как замужняя женщина будет носить две косы. Поскольку считается, что в переломные моменты жизни человеку особенно может повредить нечистая сила, то и во время мытья, и на протяжении всей свадьбы выполняется множество оберегающих, магических действий, поэтому важно объяснить функцию свадебных ритуалов.

Третьим этапом является свадебный пир, или «свадебный поезд». Вместе с женихом приезжают непременные участники свадебного поезда - дружка и тысяцкий. Дружка поможет жениху преодолеть все препятствия на пути к невесте, которые постоянно чинятся родственниками и подружками невесты. На свадьбе звучат величальные, шуточные и корильные песни, далее происходит венчание в церкви. Свадебный пир длится несколько дней.

Все эти моменты свадебной игры можно инсценировать.

Особое внимание следует уделить традиции причитаний на свадьбе, часто непонятной ребятам. Следует объяснить, почему свадьба воспринималась женщиной так трагически. Еще раз подчеркнем, что урок по свадьбе удобнее всего провести непосредственно перед главой «Крестьянка» из «Кому на Руси жить хорошо» - тогда разговор о «женском счастье» станет более конкретным.

На факультативном занятии учитель должен объяснить, что каждый этап свадебного обряда сопровождался песнями. Их можно разделить на две группы.

Песни первой группы сами по себе были действием, например: причитания, величания, корения, диалоги-прения. Главное - подчёркивать, что эти формы являются словесными действиями. Они самодостаточны как элемент обрядовой реальности и представляют собой первичный вербальный компонент обряда. Они поэтичны и, как всякое художественное слово, многослойны. В качестве примера можно использовать следующую песню, записанную от Зайцевой Ольги Васильевны в селе Бабино Обоянского районы в 1999 году:

Рябина-рябинушка, рябина кудрявая, Сверху кучерявая, при большом шляху стояла, При большом шляху, при дороге, При белой берёзе. Сильная ягода родина, ягода клубника, Кто эту ягоду будет рвать, А рвать будет Аннушка, А, рвавши ягоду, приуснула, И никто её не разбудит, Ни матушка, ни батюшка, ни сестрицы-подруженьки, А по дорожке, по шляху, едет Иван на коню, На своём коню вороном, Его ноженьки в стременах,Белы рученьки в поводах. Он наехал на красну Аннушку, Он конём топтал, не стоптал, Плёткою хлестал, не ударил, Речью говорил, пробудил: «Ты устань-проснись, Аннушка, Вставай, душенька, не лежи. Тебе много, мой друг, надобно. Сорок-сорок пар рушнечков, На все крючки рушнечки, На кадушечки детишечки, «Нет тебе дела, друг, да того! У меня-товсе готово, Пошито, покатано, у скрыто покладено».

О первых, называя их песнями-обрядами, авторы труда А.В. Кулагина и А.Н. Иванов пишут: их «отличает функциональная, контекстная синхронность реального совершения того или иного символического, ритуально значимого действия и называния, объявления, словесного обозначения этого действия.

В песнях-обрядах содержится повеление к действию, программа действий, комментарии к ним, жалобы-монологи и эмоциональный образно-художественный ряд. Едва ли не каждая из этих песен даёт пример синкретической связи с ритуалом, она поётся исключительно при исполнении предопределённого обрядом действия».

Вторая группа состоит из песен, которые сопровождают какие-либо обрядовые действия. Их содержание становится понятным из контекста обрядовых действий, но непосредственно ими не исчерпывается. К формам, которые образуют эту группу, относятся собственно обрядовые песни. Например, песня, записанная в 1988 году от Анастасии Ивановны Ерёминой в селе Ерёмино Курского района в 1988 году:

Сустрень мати сына, Сын твой, сокол, едет, Перемену везёт, Красну девицу, А в доме куковница, А в поле работница. А встреча их матушкаС хлебом да с солью. И с родимым батюшкой, Посадила на лавочку И на лохматую шубочку, Да чтоб наши деточки жили богато И друг друга любили.

Это «песни, которые наиболее связаны уже не с действием, а с сочетанием психики, души, с миром человеческих чувств в обряде», они «являются как бы переходным звеном между обрядовой и необрядовой лирикой». Их А. В. Кулагина, А. Н. Иванов называют «песнями об обряде». Нетрудно заметить, что и для первых, и для вторых характерна вторичность по отношению к обрядовым действиям и вербальным ритуалам. Это является своего рода метатекстами, переводящие в словесные формы все прочие элементы обряда. Недаром песни-обряды, например, «чрезвычайно характерны для русской свадьбы юго-западного типа, в которой нередко они являются активными и функциональными дублёрами свадебного причитания».

Имеет смысл познакомить учащихся и с другой классификацией свадебно-обрядовых песен - народной. Часто вместо названия песни информанты используют какое-либо другое её обозначение, принятое в их местности. Можно выделить следующие принципы такого терминологического замещения:

по принадлежности к обряду или ритуалу как его составной части: «свадьбищная», «девишная», «мыльнишная»;

по смысловому назначению ритуального действия, сопровождаемого песней: «провожальная», «встречная»;

по жанру или жанровой разновидности: «корильная», «величальная»;

по исполнителям (с указанием их пола и состава): «девичья свадьбишная», «групповая».

по адресату с указанием его социального и половозрастного статуса, гражданского состояния: «сиротская»;

по месту расположения адресата: «рядовая»;

по манере исполнения: «обыгрышные».

Как видно из приведённой классификации, все заместительные народные обозначения представлены прилагательными-эпитетами, которые не следует путать с иными песенными характеристиками - например, эмоциональными. Перечисленные разновидности песен приведены в основной части дипломной работы.

Безусловно, связь фольклора с литературой на уроках необходима. Но не менее важна задача нравственного воспитания школьников. Факультативные занятия имеют потенциальные возможности представления культурно-исторических ценностей русского народа, позволяют глубже понять и почувствовать дух собственного народа, его миросозерцание, историю и культуру.

«Этническая педагогика уходит своими корнями в далекое прошлое, сохраняет в себе опыт многих поколений, но она обращена и в будущее, так как использует этнокультурный опыт для организации жизни современных поколений, воспитывая их на лучших традициях своего народа. Нет таких вопросов воспитания, которые не отражены в этнокультуре».

Обращение к фольклору способствует формированию этнически культурной личности, осознанию будущих социальных ролей, формированию патриотической позиции современного школьника. Существует много методов и приемов работы с фольклорными источниками. Это позволяет и учителям, и ученикам максимально реализовать свой творческий потенциал, сделает занятия и мероприятия непохожими одно на другое.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе мы рассмотрели ритуально-магическую составляющую свадебного обряда, акцентируя внимание на свадебно-обрядовой поэзии.

В центре свадебной игры стоит древнейший обряд инициации жениха и невесты. Жених, подобно сказочному герою, проходит испытания, разгадывает загадки, откупается, похищает невесту, жениха обманывают, но у него есть помощники. Невеста переживает символическую «смерть»: она надевает белое платье - белый цвет в древности символизировал смерть, её «оплакивают». Расплетая невесте косу, её лишают социума.

Современные учёные, к примеру, М. Г. Мочалова, рассматривая свадебный обряд, называют его «макрообрядом», в который входят микрообряды со своей строго структурой и семантикой. Некоторые исследователи изучают отдельные этапы свадебной игры как самостоятельный ритуал (сватовство, девичник, и т. д.). Эта точка зрения близка нам и, на наш взгляд, свадебный обряд - это огромный спектакль, своего рода мистерия, в которую вовлечены сотни действующих лиц и которая является уже не частным событием, а общественным. Это спектакль, который проходит в несколько актов. На наш взгляд, эти акты (ритуалы) не имеют линейной схемы, к примеру, сватовство и смотрины могут меняться местами. Между этапами свадебного обряда могут отсутствовать конкретные временные промежутки, например, свадьба, может проходить через полгода после рукобитья. Значит, необходимо искать иные принципы структурирования обряда. Опираясь на методику, предложенную Агапкиной в книге «Мифопоэтические основы славянского народного календаря», для анализа материала традиционной русской свадьбы мы подключаем ещё один уровень - парадигматический, учитывающий сюжетное развитие обряда и его внутренние контекстные связи. Это позволяет выделить внутри содержательного уровня свадьбы самостоятельные темы. Темами М. Г. Масалова условно называет «…смысловые единства, проявляемые на определённом «участке» свадебного обряда и воплощаемые в разнообразных обрядовых вербальных и невербальных субстанциальных формах». Каждая тема может быть реализована различными мотивами. Е. М. Мелетинский мотивом назвал одноактный микросюжет, основой которого является действие. Соотношение понятий «тема» и «мотив» аналогично соотношению понятий «общее» и «частное», а также «абстрактное» и «конкретное». Связующим звеном «микрообрядов» является магическая составляющая, которая, на наш взгляд, позволяет говорить о том, почему одни ритуалы сохраняются, а другие уходят в прошлое.

В современном свадебном обряде сохранилось множество элементов, истоки которых находятся в глубине веков. Старинные ритуалы трансформировались в устойчивые традиции, дошедшие до нашего времени. В процессе изучения свадебно-обрядовой поэзии мы пришли к выводу, что невозможно понять значение тех или иных современных действий, если не обратиться к их магическому, историко-культурному подтексту. В современном русском городском свадебном обряде сохранилась традиционная трёхчастная структура - предсвадебный, свадебный и послесвадебный этапы, но существенно изменилось содержание каждого из них. Другим стало распределение функций среди действующих лиц и соответственно этому их закреплённость за этапами обрядов, обрядовых актов, свадебных текстов в свадьбе. К примеру, предсвадебный этап лишился обрядовости и праздности, сватовство превратилось в формальность.

Ритуально-магические действия удовлетворяют потребность современных людей в сакрализации процесса перехода, в данном случае, из одного социального статуса в другой. После Октябрьской социалистической революции были отменены религиозные обряды, в связи с чем, вступление в брак сильно упростилось, стало фактически бюрократической формальностью. Но постепенно, возникли обновленные ритуальные действия, по содержанию продолжающие старинные традиции. Их смыл необходимо понимать современному человеку. Именно поэтому обращение к устному народному творчеству необходимо на факультативных занятиях по литературе.

Традиционный свадебный обряд считается действием перехода, так как вступление в брак меняло уклад как семьи жениха (принятие в «род» нового члена), так и семьи невесты (переход невесты в чужой род). В отличие от других действий перехода, которые совершались в течение одного дня, свадьба растягивалась на несколько дней - от сватовства до так называемых «отводин» - гощения молодых в доме невесты. Все это отражается в обрядовых песнях.

В Курской области свадебные обычаи и песни многообразны. Это объясняется тем, что Курский край воспринял традиции уроженцев различных территорий. Это утверждение можно доказать, если вспомнить историю малой Родины. Курская область сформировалась в конце пятнадцатого века в результате активного переселения людей из других районов России на Курские земли, которые до недавнего времени входили в составе Великого княжества Литовского.

В свадебном действе до сих пор присутствуют отзвуки матриархата, например, «стол» в доме невесты после свадьбы, особая роль крёстного оцта, брата невесты и т. д. Есть элементы обычаев, унаследованных со времени существования группового брака (обязанность невесты целовать гостей, выкуп места невесты за столом; обычай, предписывающий парням бросаться на постель, которая приготовлена для молодых), брака-купли (рукобитье, которым скреплялась всякая торговая сделка, так называемая кладка, т. е. взнос жениха на свадьбу и т. д.).

Многие исследователи свадебного обряда пришли к выводу, что народное сознание наделяет жениха и невесту чудесными качествами: необычный внешний вид, эманация опасной для людей энергии, нечеловеческое поведение, метаморфизм, сказочная красота. Все это отражается в произведениях устного народного творчества.

Космическая природа главных героев свадебного обряда проявляется на вербальном уровне в сравнении их со светилами и стихиями, в изображении светил как их привычного окружения и т. п. На невербальном уровне - в присутствии астральных изображений на свадебных атрибутах: на каравае, рушниках. Мотив метаморфоз также актуализирует нечеловеческую природу молодых. Характерное для мифологического мировоззрения представление о неустойчивости формы особенно касается существ божественного происхождения. Магическая способность к перевоплощению, свойственная и жениху и невесте, проявляется, прежде всего, на вербальном уровне: «дитя разумное Иванко» может соколом поле переплыть, возле ворот он росой упадёт, среди двора - князем станет, а за столом зятем сядет, - вот такой невиданный, небывалый зять [Ссылка на Вяселле]. С этим метаморфизмом связана поэтика свадебных песен, персонажи которых уподобляются (с помощью параллелизмов, метафор, перифразов и др. художественных средств) голубю и голубке, селезню и уточке, соболю и кунице, солнцу и месяцу и т. п. Диапазон физических обликов девушки несколько шире - сюда включается космически-астральные, стихийные, фито- и зооморфные ипостаси. Все это может быть изучено на факультативных занятиях в средней школе. Как показывает практика, фольклор с интересом воспринимается как учениками средних классов, так и старшеклассниками. Однако и цели, и приемы изучения существенно различаются. В средних классах важно пробудить интерес к устному народному творчеству. А в старшей школе подойти к его изучению систематично. Мы пришли к выводу, что на уроках и внеклассных мероприятиях можно использовать разные способы изучения устного народного творчества: знакомство с произведениями фольклора, их сопоставление, классификация, исполнение и даже сочинение. Представляет интерес оригинальный способ, опирающийся на принцип «игры со словом». В этом случае школьники становятся субъектами творчества, они активно относятся к словам, фразам. Удачным опытом явилась игра с «постоянным эпитетом, которую мы проводили на педагогической практике в школе №6. В методической литературе описана игра в фольклористов. Принцип подачи материала через собственное творчество учеников должен быть, на наш взгляд, основным. Фольклор в этом случае окажется интересен для учащихся. Свадебно-обрядовая поэзия может стать важной частью изучения фольклора. На факультативных занятиях можно рассмотреть разные классификации свадебно-обрядовых песен. Самым простым является деление на две группы в зависимости от этапа свадебного обряда. Песни первой группы являются действием сами по себе: причитания, величания, корения, диалоги-прения и т. п. Вторая группа состоит из песен, содержание которых становится понятным из контекста обрядовых действий, но непосредственно ими не исчерпывается.

В нашей дипломной работе приведено достаточное количество произведений устного народного творчества, записанных на территории Курской области, которые можно использовать на уроках литературы и факультативных занятиях по фольклору. Мы считаем, что это станет основой для понимания современных обрядовых действий, опирающихся на старинные народные традиции малой Родины. Все это способствует формированию этнически культурной личности на факультативных занятиях, посвящённых устному народному творчеству.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Агапкина Т.А. Мифологические основы славянского народного календаря: весеннее-летний цикл. - М.: «Индрик», 2002. - 816с.

2.Байбурин А. К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд. - Л.: «Наука», 1990. - С. 89-105.

3. Вавилова М. А., Смольников С. Н. Функции и номинации персонажей крестьянской свадьбы начала ХХ века в Кокшеньге (по материалам М. Б. Едемского //Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. - 8.

.Власова Г. И. Сценарная модель современной свадьбы // Традиционная культура. Научный альманах. - 2008. №2. - С. 15 - 28.

5.Громов Д. В. Посещение достопримечательностей как часть современного свадебного обряда//Традиционная культура. Научный альманах. - 2008. №2. - С. 28 - 39.

6. Еремина В. И. Ритуал и фольклор / Отв. ред. А. А. Горелов. - Л.: Наука, 1991- 208с.

Зуева Т. В., Кирдан Б. П. «Русский фольклор. Учебник для высших учебных заведений». - М.: Флинта. Наука, 1998. - 400с.

.Масалова М. Г. Текстовая парадигма и ритуальный контекст русского традиционного свадебного обряда // Традиционная культура. - 2007. - №3. - С. 76-80.

.Матлин М. Современные трансформации свадебного обряда //Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. 41 -50.

.Мелетинский Е. М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя фольклорных мотивов и сюжетов // Учёные записки тартуского государственного ун-та; Вып. 635. Текст и культура. Труды по знаковым системам, XVI.- Тарту, 1983. - С. 115-125.

11.Литература. 8 кл. Учеб.- хрестоматия для общеобразоват. учреждений. В 2 ч. Ч. 1 / Авт. - сост. В. Я. Коровина и др. - М.: Просвещение, 2002.

.Лысюк Н. А. Магия жениха и невесты в свадебном обряде // Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С. 9-17.

.Методика преподавания литературы: Учебник для пед. Вузов. / под ред. Богдановой О. Ю., Маранцмана В. Г. - В 2 ч. Ч. 2 - М: Просвещение, ВЛАДОС, 1994. - 288 с.

.Самоделова Е. А. Народные принципы обозначения свадебных песен. // Традиционная культура. Научный альманах. - 2003. №1. - С - 26.

.Потебня А. А. О мифических значениях некоторых обрядов и поверий //Потебня А. А. Слово и миф. - М.: Правда, 1989. - С. 379-443.

16.Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. - СПб., 1996. С. 67.

17.Русская свадьба: В 2 т. / Сост. А. В. Кулагина, А. Н. Иванов.- М.: ГРЦРФ, 2000. - Т.1. - 512 с.

.Русские: Этносоциологические очерки / под ред. Ю. В. Арутюняна, Л. М. Дробижевой, М. Н. Кузьмина и др. - М.: Наука, 1992. - 413 с.

19.Фрейд З. Тотем и табу // Фрейд З. «Я» и «Оно». Труды разных лет. - Тбилиси, 1991, Кн.1. - С. 193-350.

20.Энциклопедия русского быта, под ред. Р. М. Афанасьевой, М. «Альфа-Принт», 2005. -448 с.

21.Ф.И. Буслаев. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. - СПб.: Общественная польза. Том I. - 1861. - 662 с.[Электронный ресурс]. URL: booksgid.com›science…f.-buslaev…ocherki.html (дата обращения 18. 03. 2011)

22.Волков С. Фольклор в средней школе / Русские традиции. Альманах русской традиционной культуре. Раздел «Культура». [Электронный ресурс]. URL: #"justify">23.Матвеева Н.А. Образование этнически культурной личности школьника в педагогическом процессе: Дис.... канд. пед. наук: 13.00.01: СПб. - 2001. - 300 с.

.Словарь литературоведческих терминов на сайте Культура письменной речи. [Электронный ресурс]. URL: http://www.gramma.ru/1.php?ir=2&ip= 3&id=0 (дата обращения 21. 03. 2011).

Похожие работы на - Изучение ритуально-магической составляющей основных этапов свадебной игры на факультативных занятиях в средней школе

фольклор устный вариативность импровизация

Русская свадьба сохранила следы ранних исторических периодов с их брачными отношениями. Наиболее архаичны отзвуки домоногамных (групповых) форм брака, восходящие к матриархату. По своему исконному смыслу обряд является женской инициацией, посвящением девушки-невесты в группу матерей. Древний коллективный характер таких посвящений отражен в девйшнике. В доме невесты пели песни, в которых приезд жениха изображался как ветер, буря, сам же он назывался разорителем и погубителем. Все это следы брака-умыкания, то есть такого, в котором невесту похищали (сначала насильственно, а позже по взаимному уговору).Следующая форма брака - "купля-продажа", существовавшая, по-видимому, у полян. Жених должен был платить за невесту вено, аналогичное известному у мусульман калыму. В русской свадебной игре разыгрывались сценки выкупа места рядом с невестой, ее косы (или ее самой, что было равнозначно), приданого. Выкуп был небольшой, почти символический: подарками, угощением, мелкими деньгами. Иногда следовало отгадать загадки ("Кто краснее солнышка, кто светлее светла месяца?"). Один из предсвадебных ритуалов назывался рукобитье: сваты и отец невесты "били по рукам", как бы заключая торговую сделку ("У вас товар, у нас купец"). Впоследствии вено было заменено приданым. Приданое начинали собирать от рождения. Говорилось: "Дочку в колыбельку - приданое в коробейку". Его складывали в короб, скрыню, сундук. Невеста с хорошим приданым называлась приданница, с плохим - бесприданница. "Бери бесприданну, но таланну" (талан - счастливая судьба человека). Каравай - это ритуальный, особо изготовлявшийся хлеб, которым встречали молодых от венца. Каравай украшали платками, красными лентами, калиной.

Традиционный свадебный обряд - не только семейный праздник, но и сакральное явление с его религиозно-магической стороной, и юридически-бытовой акт. Непременно устраивалось коллективное застолье - пир на весь мир (красный стол, княжий стол).

Свадьба - сложная драматическая игра, состоявшая из нескольких актов и длившаяся обычно от 3 до 10 дней. В числе свадебных чинов были: рожники - родственники невесты; дружина, бояре - спутники жениха; боярки, подневестницы - спутницы невесты; подголосницы - поющие девушки.

Основной поэтический жанр южнорусской свадьбы - песни. У русских обряд этого типа локален (донской, кубанский).

Севернорусская свадьба драматична, поэтому ее основной жанр - причитания. Они исполнялись на протяжении всего обряда. Обязательной была баня, которой завершался девишник. Севернорусскую свадьбу играли в Поморье, в Архангельской, Олонецкой, Петербургской, Вятской, Новгородской, Псковской, Пермской губерниях.

Универсальным оберегом был пояс - часть одежды, принимающая форму круга. Считалось, что подпоясанного "бес боится", поэтому венчаться шли в поясе. Магические свойства пояса скрепляли союз молодых: им обвязывали жениха и невесту, узел с приданым, свадебный пирог.

Инициация включала в себя обряды с волосами, изменение прически: расплетание косы, продажа косы, окручивание. Этот древний обычай был связан с верой в магическую силу волос.

Русская девушка носила одну косу. Ее расплетали на девишнике и обычно уже не заплетали до венца. Невеста дарила подругам свои косныки - ленты для косы. Ритуал продажи косы был реминисценцией купли самой невесты. "Возьми косу вместе с головой", - говорила ее мать жениху. Продавал косу младший холостой брат невесты или другой родственник-мальчик, называвшийся подкосник. Окручивание - один из кульминационных элементов обряда, происходивший сразу после венчания (в церковной сторожке, трапезной или, по приезде, в доме мужа). Невесте делали женскую прическу (две косы, обвитые вокруг головы) и подбирали волосы под женский головной убор (кокошник, кичку с сорокой, повойник, сборник). В отличие от девушки, женщина всегда должна была ходить с покрытой головой. По этому поводу сложена пословица: "Немного попето, да навек надето".

Поэзия свадьбы обладала глубоким психологизмом, изображала чувства жениха и невесты, их развитие на протяжении обряда. Особенно сложной в психологическом отношении была роль невесты, поэтому фольклор нарисовал богатую палитру ее эмоциональных состояний. Первая половина свадебного обряда, пока невеста еще находилась в родительском доме, была наполнена драматизмом, сопровождалась печальными, элегическими произведениями. На пиру (в доме жениха) эмоциональная тональность резко менялась: в фольклоре преобладала идеализация участников застолья, искрилось веселье. Для свадьбы севернорусского типа основным фольклорным жанром были причитания. Они выражали только одно чувство - печаль.

Свадебные песни - самый значительный, наиболее сохранившийся цикл семейной обрядовой поэзии. Сватовство велось в условной поэтически-иносказательной манере. Сваты называли себя рыбаками, охотниками, невесту - белорыбицей, куницей. Во время сватовства подруги невесты уже могли исполнять песни: ритуальные") и лирические, в которых начинала разрабатываться тема утраты девушкой ее воли ("Хвалилася калина..."). В песнях появляются парные образы-символы из мира природы, например калинушка и соловей ("На горе-то калина Во кругу стояла..."). Разрабатывается мотив попранной девичьей воли (невеста изображается через символы расклеванной ягодки, выловленной рыбицы, подстреленной куны.

В песнях девишника появлялись монологические формы от лица невесты. Она прощалась с вольной волюшкой и отчим домом, укоряла родителей за то, что отдают ее замуж. Размышляя о своей будущей жизни, невеста представляла себя белой лебедью, попавшей в стадо серых гусей, которые ее щиплют. Мать или замужняя сестра учила невесту, как вести себя в новой семье:

"Ты носи платье, не изнашивай,

Ты терпи горе, не сказывай".

В песнях часто встречается сюжет перехода или перевоза невесты через водную преграду, связанный с древним осмыслением свадьбы как инициации. Кульминацией всего свадебного ритуала был день свадьбы, в который происходило заключение брака и величание молодой семьи.

Утром невеста будила подруг песней, в которой сообщала о своем нехорошем сне: к ней подкралась проклята бабья жисть. Во время одевания невесты и ожидания свадебного поезда жениха пели лирические песни, выражавшие крайнюю степень ее горестных переживаний, Глубоким лиризмом были наполнены и ритуальные песни, в них замужество изображалось как неотвратимое событие. Но вот свадебный поезд приехал. Гости в доме - словно ураган, сметающий все на своем пути. Это изображается посредством гипербол: подломили залу новую, растопили пару золоту. В это время разыгрывались сценки, в основе которых лежал выкуп невесты или ее двойника - девьей красоты. Их исполнению способствовали свадебные приговоры, имевшие ритуальный характер. У приговоров были и другие функции: они идеализировали всю обстановку и участников свадьбы, юмористически разряжали сложную психологическую ситуацию, связанную с отъездом невесты из родительского дома.

Приговоры - это рифмованные или ритмизованные поэтические произведения. В Костромской области после приезда свадебного поезда разыгрывалась сцена выноса елочки - девьей красоты, что сопровождалось большим приговором. Елочку выносила одна из подруг невесты, она же произносила приговор. В построении приговора присутствовала импровизация. Затем произносилось приветствие поезжанам. Их идеализация могла получить эпическое развитие: они ехали за невестой чистыми полями, зелеными лугами, темными лесами... Трудный путь женихова поезда передавали гиперболы. Гиперболы использовались и в другой эпической части - в рассказе о том, как девушки добывали и украшали елочку.

Елочка была главной героиней. Далее совершался обход присутствующих и требование платы за елочку. Начинали с жениха, затем обращались к дружкам, свахам, сродничкам. Способы, которыми побуждали "одаривать". Каждый одаривающий гасил свечку. Когда все свечи были погашены, девушка, произносившая приговор, обращалась к невесте. Она говорила о неизбежном расставании с красотой и об утрате невестой навеки ее девичества. Елочку выносили из избы, невеста плакала. Через всю игровую ситуацию красной нитью проходила психологическая параллель между елочкой-девьей красотой и невестой. Приговоры композиционно состояли из монолога, однако обращения к участникам ритуала приводили к возникновению диалогических форм и придавали приговорам характер драматического представления.

Самым торжественным моментом свадьбы был пир (княжий стол). Здесь пели только веселые песни, плясали. Яркое художественное развитие имел ритуал величания. Величальные песни пели новобрачным, свадебным чинам и всем гостям, за это йгриц (певиц) одаривали конфетами, пряниками, деньгами. Скупым исполняли пародийное величание - песни корильные, которые могли спеть и просто для смеха. Величальные песни можно сравнить с гимнами, им свойственна торжественная интонация, высокая лексика. Цель корильных песен - создание карикатуры. Их основной художественный прием - гротеск. У жениха на горбу-то роща выросла, в голове-то мышь гнездо свила; у свахи спина-то - лавица, ж... - хлебница, брюшина - болотина;

Портреты корильных песен сатиричны, в них утрируется безобразное. Этому служит сниженная лексика. Корильные песни достигали не только юмористической цели, но и высмеивали пьянство, жадность, глупость, лень,

Во всех произведениях свадебного фольклора использовалось обилие художественных средств: эпитеты, сравнения, символы, гиперболы, повторы, слова в ласковой форме (с уменьшительными суффиксами), синонимы, иносказания, обращения, восклицания и проч. Свадебный фольклор утверждал идеальный, возвышенный мир, живущий по законам добра и красоты.

Календарные и семейные обряды возникли на общей основе, они генетически связаны. Однако между ними существовало большое отличие. Героями календарной поэзии были обожествлённые силы природы, герой семейных обрядов – реальный человек. Обряды сопутствовали многим событиям его жизни, среди которых важнейшим были рождение , вступление в брак и смерть . Наиболее развитым в художественном отношении был народный свадебный обряд.

Родильные обряды и обряды первого года жизни (периода младенчества) были наполнены ритуальными действиями маги­ческого характера: первое купание новорожденного, крещение, первое укладывание в колыбель, обряд угощения родственни­ков и соседей ("бабина каша"), обычай одаривания матери но­ворожденного и бабки-повитухи, обряд первого подпоясывания, первого пострижения и др. Действия имели две направленнос­ти: оберегание новорожденного и его матери и обеспечение ему благополучной и долгой жизни. Следы ритуальных песен-поже­ланий сохранились в колыбельных песнях; в бытовой практике остались следы заговоров, например: "Как с гуся вода, так с тебя хворь и боль" (при купании). Христианское таинство кре­щения значительно потеснило древние родильные обряды.

Религиозное мировосприятие было также основой обряда по­хоронного. Вместе с тем православный похоронный ритуал вос­принял и впитал в себя многие обряды и поверья, восходящие к язычеству. Смерть - это переход в инобытие, в древности ос­мыслявшийся как инициация. Похоронный обряд пронизывает одна идея - убеждение в продолжении существования умершего. С одной стороны, покойного необходимо было умилости­вить, облегчить ему путь в мир иной; с другой - требовалось обезопасить живых от возможных вредных действий покойного. На эти две цели была направлена самая разнообразная магия: обмывание умершего, одевание в новую одежду и обувь, вынос ногами вперед, осыпание зерном лавки, на которой лежал по­койник, мытье избы после выноса тела, бросание в могилу де­нег ("Чтобы душа имела чем заплатить за перевоз ее на тот свет "), раздавание на похоронах милостыни, поминки (в день похо­рон - хоронили на третий день после смерти; на девятый, со­роковой день, в годовщину). Поминки постепенно переходили в календарные поминальные обряды.

Похороны - это утрата близкого человека. Чувство горя вы­ражали специальные поэтические произведения - причитания. Их начинали исполнять с наступления смерти, исполняли в те­чение всего похоронного обряда, а затем - на поминках. Кроме похоронных, известны причитания свадебные и рекрутские, вызванные предстоящей долгой, а возможно и вечной, разлу­кой. Провожая дочь в чужу дальнюю сторонушку или сына на службу государеву, мать оплакивала свое детище. Причитали и другие родственницы, причитала невеста. Несмотря на неодно­кратные церковные запреты оплакивать покойников, причита­ния дожили до наших дней. Их записи, сделанные в XIX и XX вв., зафиксировали богатый пласт народной поэзии.

1. Русская свадьба сохранила следы ранних исторических пери­одов с их брачными отношениями. Наиболее архаичны отзвуки домоногамных (групповых) форм брака, восходящие к матриар­хату. По своему исконному смыслу обряд является женской ини­циацией, посвящением девушки-невесты в группу матерей. Древ­ний коллективный характер таких посвящений отражен в девичнике.

Форма брака - "купля-продажа", существовала, по-видимому, у полян. Жених должен был платить за неве­сту вено, аналогичное известному у мусульман калыму. В рус­ской свадебной игре разыгрывались сценки выкупа места рядом с невестой, ее косы (или ее самой, что было равнозначно), при­даного. Выкуп был небольшой, почти символический: подарка­ми, угощением, мелкими деньгами. Иногда следовало отгадать загадки ("Кто краснее солнышка, кто светлее светла месяца?"}. Один из предсвадебных ритуалов назывался рукобитье: сваты и отец невесты "били по рукам", как бы заключая торговую сдел­ку ("Увас товар, у нас купец"). Впоследствии вено было замене­но приданым.

В феодальную эпоху в патриархальной семье сложился брак по воле старших, который до реформ Петра I сохранялся во всех слоях русского общества. Позже он оставался только в кре­стьянской среде. Брак по воле старших отразил представление народа о семейном быте феодальной эпохи: стабильном, с обе­регаемыми традициями.

А. С. Пушкин в "Путешествии из Москвы в Петербург" писал: "Во­обще несчастие жизни семейственной есть отличительная черта во нравах русского народа. Шлюсь на русские песни: обыкновенное их содержа­ние - или жалобы красавицы, выданной замуж насильно, или упреки молодого мужа постылой жене. Свадебные песни наши унылы, как вой похоронный. Спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж? "По страсти, - отвечала старуха, - я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь". - Таковы страсти обыкно-венны. Неволя браков давнее зло".

Этнологи полагают, что брачный возраст исторически менялся, поднявшись с 11-12 до 16-17 лет. Связанные с браком по воле старших правила поведения народ закрепил в пословице: "Клавке лицом, по заду дубцом - вот тебе и под венцом!" Утверждалось также: "С кем венчаться, с тем и кончаться "; "Повенчает поп, а развенчает гроб".

Патриархальный брак по воле старших включал в себя как обязательный элемент церковный обряд венчания и начал под­чиняться церковным ограничениям. Они распространялись на время для венчания и на степень родства между женихом и не­вестой.

В кровном родстве по прямым линиям (восходящей и нисходящей) брак запрещается во всех степенях. В родстве по боковым линиям право­славный брак запрещен до 4-й степени включительно (в отличие от католи­цизма, допускающего браки между двоюродными братьями и сестрами).

На протяжении всей свадьбы совершались хри­стианские моления, благословения иконой или крестом, зажи­гание свечей и т. д.

С ростом городов, расслоением деревни и разрушением патри­архальной семьи брак по воле старших постепенно стал угасать. Обнищавшие крестьяне, не имея средств сыграть свадьбу, находи­ли выход в так называемых свадьбах- самокрутках (их другое название - убегом). Молодые венчались тайно, а потом выпра­шивали прощения (иногда это было имитацией, так как родите­ли заранее обо всем знали). Празднования при этом не устраи­валось.

Городской свадебный ритуал формировался на основе тради­ций сельского окружения того или иного города. Однако он был переориентирован на городские формы, городскую моду (сва­дебный каравай стали заменять тортом, пляски - танцами, по­высилось значение инструментальных ансамблей, исполнялись городские песни). В условиях города более важной сделалась роль профессиональных свах. (Выразительный образ московс­кой свахи А. Н. Островский запечатлел в комедии "Правда - хорошо, а счастье - лучше").

В XX в. процессы разрушения традиционной крестьянской свадьбы ускорились. Для 20-30-х гг. было характерно изжива­ние церковного венчания, в официальный обряд превратилась канцелярская регистрация бракосочетания. Вместе с этим очень упростилась схема обряда и почти выветрилась его поэзия.

В поэзии современной деревенской свадьбы основную роль стали играть частушки, в которых появился новый, нетрадици­онный образ девушки-невесты: бойкой, жизнерадостной, ост­рой на язык.

2. Традиционный свадебный обряд - не только семейный праз­дник, но и сакральное явление с его религиозно-магической сто­роной, и юридически-бытовой акт.

Обязательными участниками свадьбы, кроме невесты, жени­ха и их родителей, были родственники с обеих сторон. Они осу­ществляли коллективную юридическую санкцию двух событий: перехода жениха и невесты на положение семейных людей и породнения их семей. Родственники обменивались подарками, одаривали молодых и их родителей, пели песни. Народному сва­дебному ритуалу была свойственна публичность, исполнение многих обрядов, песен и плясок на улице, перед избой ново­брачных. Непременно устраивалось коллективное застолье - пир на весь мир (красный стол, княжий стол).

Свадьба - сложная драматическая игра, состоявшая из не­скольких актов и длившаяся обычно от 3 до 10 дней. Бытует выражение "сыграть свадьбу". И действительно, участники свадь­бы имели "роли": князь и княгиня (жених и невеста), сваты, друж­ка, поезжане, тысяцкий, бояре (большой, средний и малый), вопле­ницы (на севере), певицы-йгрицы (в центральной и южной Рос­сии) - и т.д. Роль сватов и свах обычно выполняли крестные отец и мать молодых.

В числе свадебных чинов были: рожники - родственники невесты; дружина, бояре - спутники жениха; боярки, подневестницы - спут­ницы невесты; подголосницы - поющие девушки; каравайницы - жен­щины, которые готовят свадебный каравай; стряпуха, куховарка - жен­щина, готовящая свадебное угощение; коробейники, придании (отвозят приданое); светилки (держат свечи при венчании); вежливей, опасный, клетник - человек, который мог оградить от колдунов и проч. Всего исследователи отмечают до 411 названий свадебных чинов у восточных славян. Те же, кому не хватало ролей, были зрителями.

Повсеместно была распространена единая композиция сва­дебного обряда. В нее входили три цикла: предсвадебный (предвенечный), день свадьбы и послесвадебный. Каждый имел свои внутренние части.

Предвенечный цикл состоял из сватовства - неофициаль­ной части обряда, так как мог быть и отказ. Если сватовство оказывалось удачным, то устраивали оповещение о предстоя­щей свадьбе, ныне называемое помолвкой. Его народное назва­ние - сговор; также: запой (пропой, винопитъе, запойный вечер), смотрины (гляделки), богомолье, рукобитье, заплачки. После сго­вора к невесте (сговоренке) уже никто не мог посвататься. Жених ездил к ней в гости, привозил недорогие подарки, гостинцы.

Время от сговора до венчания могло длиться от нескольких недель до года. Но в последний вечер (накануне свадебного дня) устраивался девишник - обряд прощания невесты с подругами, родственниками, со своим девичеством. Повсеместно это был наиболее грустный обряд свадебного ритуала.

Кульминационным был день свадьбы , насыщенный многими актами. Это были обряды утра свадебного дня (в доме невесты и в доме жениха); отъезд за невестой и ожидание свадебного по­езда (в ее доме); сцены доступа жениха к невесте; благослове­ние; отъезд в церковь; венчание и окручивание (невесте делали женскую прическу и надевали женский головной убор); свадеб­ный (княжий) пир (в доме мужа); постельные обряды.

Послесвадебный этап начинался утром с бужения молодых. "Били горшки - честь невестину", рядились в костюмы и маски, подвергали молодую разнообразным "испытаниям": принести воды, приготовить еду, подмести пол и проч.

Спустя несколько дней молодые навещали родителей невес­ты (это посещение называлось отгбстки, также: отводины, "к теще на блинки"). Нередко такие посещения сливались с кален­дарным празднованием масленицы.

Свадебная поэзия взаимодействовала с обрядовыми действи­ями и была по отношению к ним вторичной. Необходимо под­черкнуть ее богатство и разнообразие. К. В. Чистов отмечал: "Только свадебных песен, многие из которых можно считать художественными шедеврами, известно несколько тысяч". 1 На русской свадьбе исполняли песни (ритуальные, заклинательные, величальные, корильные, лирические), причитания, приговоры, драматические сценки, игры (сопровождавшиеся ряжением). Пели внеобрядовые песни, тематически и эмоционально свя­занные со свадьбой (веселого характера, любовного содержа­ния). На свадьбе часто присутствовали музыканты, но это не считалось обязательным, поскольку преобладало пение.

Народный свадебный обряд не был застывшим, его общие свойства специфически разрабатывались в разных местностях. Типические отличия позволили выделить три основных геогра­фических ареала русской свадьбы: среднерусский, севернорусский и южнорусский.

ПРИЧИТАНИЯ.

Причитания – древний жанр фольклора, генетически связанный с похоронным обрядом.

Объект изображения причитаний - трагическое в жизни, поэтому в них сильно выражено лирическое начало. Эмоцио­нальная напряженность определяла особенности поэтики: оби­лие восклицательно-вопросительных конструкций, восклицатель­ных частиц, синонимических повторов, нанизывание сходных синтаксических структур, единоначатия, экспрессивные словооб­разования и т. д. Мелодия в причитаниях выражена слабо, зато большую роль играли всхлипывания, оханье, поклоны и проч. Причитания создавались от имени того, кому посвящен обряд (невесты, рекрута), или от имени его родственников. По форме они представляли собой монолог или лирическое обращение.

В центральной и южной России причитания имели лиричес­кий характер и были невелики по объему, они исполнялись ре­читативом. Северные причитания исполнялись напевно, про­тяжно и отличались своей лироэпичностью. В них была развита описательность, подробный рассказ о происходящем. Даже не­значительная деталь могла получить развитие.

Исполняли причитания, как правило, женщины (сольно или попеременно). Свадебные причитания могли исполняться са­мой невестой или вместе с хором ее подруг, а при выводе ее к свадебному столу - подголосницей. Из народной среды издавна выделялись особенные знатоки причети - вопленицы (другие названия: плакальщицы, плачей, причетницы, стиховодницы, подголосницы). Исполнение причитаний становилось их професси­ей.

Одна из замечательных профессиональных воплениц второй половины XIX в. - И. А. Федосова, которая с тринадцати лет уже была известна по всему Заонежью. В 1867 г. в Петрозаводс­ке с ней познакомился преподаватель семинарии Е. В. Барсов. Он записал от нее похоронные, рекрутские и свадебные причи­тания, которые составили основу трехтомного издания. Эта пуб­ликация принесла Федосовой широкую известность. Впослед­ствии вопленица выступала со своим искусством в Петрозавод­ске, Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Казани - и везде вызывала восхищение. В посвященном ей очерке "Вопленица" М. Горький писал: "Федосова вся пропитана русским стоном, около семидесяти лет она жила им, выпевая в своих импровиза­циях чужое горе и выпевая горе своей жизни в старых русских песнях. <...> Русская песня - русская история, и безграмотная старуха Федосова, уместив в своей памяти 30000 стихов, пони­мает это гораздо лучше многих очень грамотных людей.

Жанровый состав обрядового фольклора. Праздники народного календаря. Зимние праздники народного календаря (Святки, Масленица). Троицко-семицкие обряды и песни. Песни весенних обрядов (веснянки, егорьевские, волочебные, вьюнишные). Их поэзия.

Обрядовый фольклор составляли словесно-музыкальные, дра­матические, игровые, хореографические жанры, которые входили в состав традиционных народных обрядов.

В жизни народа обряды занимали важное место. Они скла­дывались из века в век, постепенно накапливая разнообразный опыт многих поколений. Обряды имели ритуально-магическое значение, содержали правила поведения человека в быту и тру­де. Их принято делить на трудовые (земледельческие) и семей­ные. Русские обряды генетически связаны с обрядами других славянских народов и имеют типологическое сходство с обряда­ми многих народов мира.

Обрядовая поэзия взаимодействовала с народными обрядами, содержала элементы драматической игры. Она имела ритуально-магическое значение, а также выполняла психологические и по­этические функции.

Обрядовый фольклор синкретичен по своей сути, поэтому его целесообразно рассматривать в составе соответствующих обрядов. Вместе с тем отметим возможность иного, строго филологического подхода. Ю. Г. Круглов выделяет в обрядовой поэзии три вида произведений: приговоры, песни и причитания. Каждый вид со­ставляет группа жанров.

Особенно важны песни - древнейший пласт музыкально-поэтического фольклора. Во многих обрядах они занимали ведущее место, сочетая магическую, утилитарно-практическую и художественную функции. Песни исполнялись хором. Ритуаль­ные песни отражали сам обряд, способствовали его формирова­нию и реализации. Заклинательные песни были магическим об­ращением к силам природы с целью получить благополучие в хозяйстве и семье. В песнях величальных поэтически идеализи­ровались, прославлялись участники ритуала: реальные люди или мифологические образы (Коляда, Масленица и др.). Противо­положны величальным были корильные песни, которые высме­ивали участников ритуала, нередко в гротескной форме; их со­держание было юмористическим или сатирическим. Игровые пес­ни исполнялись во время различных молодежных игр; в них описывались и сопровождались имитацией полевые работы, ра­зыгрывались семейные сцены (например, сватовство). Песни лирические - наиболее позднее явление в обряде. Их главное назначение - выражать мысли, чувства и настроения. Благода­ря лирическим песням создавался определенный эмоциональ­ный колорит, утверждалась традиционная этика.

МУ «УПРАВЛЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ» МО «ГОРОД ПОЛЕВСКОЙ»

СВАДЕБНАЯ ОБРЯДОВАЯ ПОЭЗИЯ

Реферативная работа.

Исполнитель: учащийся 9 класса

Кургановской школы БАЛУКОВ АНАТОЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

Руководитель: МАЩЕНКО КСЕНИЯ ВЛАДИМИРОВНА, учитель литературы Кургановской школы

ПОЛЕВСКОЙ – 2006

Введение……………………………………………………………………….……..…3

1. Своеобразие народного поэтического искусства……………………….…….…..4

2. Происхождение и знамения свадебного обряда………………………….……….6

3. Этапы свадебного обряда………………………………….…….....................…....8

3.1. Сватовство……………………………………………………..……....8

3.2. Сговор……………………………………………………………….…9

3.3. Девичник………………………………………………………….….10

3.4. Свадьба…………………………………………………………….....14

4. Жанры свадебной поэзии………………………………………………….………18

5. Свадебный обряд и литература……………………………...................................24

Заключение………………………………………………………………….…………26

Библиографический список

Введение.

Свадебный обряд – наиболее сложный по своему составу и в художественном отношении самый богатый из русских традиционных бытовых обрядов. Это многократное драматическое действо. Свадьба обычно длилась не меньше двух-трех дней (а в максимальном варианте – неделю и более) и была сложным сочетанием обрядовых действий, фольклорных текстов (в том числе и прежде всего песенных), пляски, драматических сценок. Поэтому есть все основания говорить о свадебном ритуале, то есть не об одном обряде, а о целой системе обрядов.

Свадебная поэзия – изумительное явление русского фольклора. В ней нашли отражение многие стороны жизни народа, история семьи, формы брака.

Но старинная крестьянская свадьба давно забыта. В памяти людей старшего поколения сохранились отдельные поэтические фрагменты, воспоминания об обрядовых действиях, смысл которых иногда трудно объясним. Процесс сокращения и выветривания свадебного обряда начался очень давно. Он был связан с разрушением большой патриархальной семьи и с ломкой патриархальных отношений в деревне. Старинные свадебные песни переходили в другие песенные циклы и, трансформируясь, получали иное целевое назначение в народном быту: превращались в игровые, хороводные и пр. Фольклористы прошлого века утверждали, что крестьянская свадебная поэзия исчезает, что приходится довольствоваться только обломками некогда великолепного художественного ансамбля.

В современном мире песен этих почти не поют, а жаль. В свадьбу XXI века перешли некоторые образы, мотивы старинной свадьбы, но все меньше остается обрядности, а ведь в ней не только красота, состязание сторон, в ней много символичности. Надо сказать, что и новые обряды становятся живучими только тогда, когда являются продолжением традиционных.

Свадебная обрядовая поэзия давно привлекала внимание этнографов, фольклористов, писателей. В литературных произведениях авторы постоянно обращаются к народным ритуалам. Чтобы понимать значение литературных произведений, основанных на народных традициях, мы должны знать эти традиции, изучать их, понимать.

Чтобы любить настоящее и думать о будущем, нужно знать прошлое. Именно поэтому нужно изучать традиции народа, в частности и свадебный обряд.

Цель работы: изучить свадебный обряд, познакомиться с основными жанрами этого обряда, выявить их особенности.

Задачи:

1. Подобрать материал по данной теме.

2. Систематизировать и проанализировать данную литературу.

3. Выделить основные этапы свадебного обряда.

4. Изучить свадебную обрядовую поэзию, проанализировать тексты песен.

5. Сделать выводы.

1.Своеобразие народного поэтического искусства.

Народное поэтическое искусство - это устное словесное художественное творчество народа. Оно издавна привлекало его собирателей и исследователей.

Роды и виды народного поэтического искусства. Устное народное поэтическое творчество в основном делится на три рода: эпос, лирику и драматическое искусство. Возникнув в фольклоре всех народов древности, они закрепились и развились потом и в области литературы. Основным признаком каждого из них является свой способ изображения действительности: в эпосе – в повествованиях событиях и поступках героев, в лирике – в изображениях внутренних переживаний и чувств человека, а в драматических произведениях – в изображениях непосредственных сценических действий героев .

Устное народное поэтическое творчество имеет немало особенностей, отличающих его от литературы. Хотя литература и фольклор в течение веков существовали параллельно, они всегда было вполне самостоятельными областями словесного искусства.

Сопоставимы в них принципы художественного обобщения и типизации действительности, а также многие композиционные приемы. Однако качественное применение художественных средств в фольклоре и литературе не тождественно. Вполне самобытными в фольклоре являются процессы возникновения и разлития жанров, их идейно-художественная специфика.

В советской науке понятие специфики фольклора, прежде всего, учитывает его особую социальную природу, своеобразие его эстетики и общественных функций.

Советская эпоха характеризуется утверждением нового социалистического образа жизни, основная черта которого – равноправие и сотрудничество всех членов общества. За годы Советской власти в нашей стране сложилось новая историческая общность – советский народ, родились новые, гармонические отношения между классами и социальными группами, нациями и народностями. В социалистическом обществе фольклор становится искусством всенародным.

Фольклор как своеобразное средство общения народных масс выполнял важные социальные функции: идейно сплачивал людей, воодушевлял их на борьбу с угнетателями, способствовал фомированию мировоззрения народа.

Из глубокой древности ведет свое начало такая специфическое особенность устного творчества, как его тесная связь с другими видами народного искусства: музыкой, пением, плясками, играми. На ранних стадиях развития человеческого общества древнейшие формы искусства еще не были четко отделены друг от друга: составляющие их элементы эпоса, лирики и драмы находились в нерасчлененном виде. Особенно часто сливались в единое целое пляска, музыка и пение. Эта исторически обусловленная специфика искусства обозначается термином «синкретизм». Отголоски художественного синкретизма проявляются в народном поэтическом творчестве вплоть до сегодняшнего времени. Так, и песни неразрывно связаны с их мелодиями, некоторые народные песни не только поются, но и инсценируются, разыгрываются в лицах, а народный свадебный обряд соединяет в себе самые различные виды народного искусства: поэзию, музыку, танцы, драматическую игру. Такое соединение, как правило, не характерно для искусства профессионального.

Большие возможности для творческих взаимовлияний между культурой народов нашей многонациональной страны открыла советская эпоха, положившая начало братской дружбе народов в ходе построения социалистического государства.

Русский фольклор является значительной частью мирового фольклора. Самостоятельно созданный русским народом, вполне самобытный, он имеет типологическое сходство с фольклором многих народов мира в своей жанровой системе, тематике, образах героев и поэтике.

Русское народное творчество своими большими идейными и художественными ценностями издавна привлекает внимание ученых и исследователей других стран. Большой интерес зарубежных ученых-фольклористов вызывает и советская фольклористика, известная в наука всего мира.

2 . Происхождения и знамения свадебного обряда.

С давних пор в народе известна семейная обрядовая поэзия. Ее содержания связаны с самыми важными событиями человеческой жизни: рождением, браком и смертью. Многие сопровождающие их обряды и связанные с ними поэтическими произведения носили магический характер. Народный свадебный обряд сложился в феодальную эпоху на основе традиционного крестьянского семейного быта. В его содержании и обрядовой символике нашли отражение некоторые черты, характерные для еще более древних форм браков у славянских племен, возникли в период родового строя или во время его разложения. Жених должен был платить выкуп за невесту. Этот обычай давать выкуп за невесту как традиционный и очень устойчивый долго жил в быту многих народов.

Свадьба в целом представляла собой как бы сложную драматическую игру, в которой реальное переплеталось с традиционно-условным, обобщенным и типическим. Все в ней подчинялось единой традиционной цели - показать, как складывается новая счастливая семья: в праздничной обстановке, среди большого народного коллектива, выходящего за пределы семей жениха и невесты. Отсюда прямо вытекала не только «заданность» поведения всех участников свадьбы. И действительно, все «роли» участников свадьбы были регламентированы. Родители и родственники жениха и невесты должны были вести себя как радушные и богатые хлебосолы. Отец и мать невесты должны были проявлять к ней родительскую жалость, но в то время и не уступать ее традиционным мольбам «не отдавать ее замуж». Жениху полагалось изображать на свадьбе идеального «доброго молодца»: красивого, нарядного и богатого. Принаряженный жених обычно сидел на свадьбе спокойно и молчаливо, проявляя почтительность к невесте. В этом и заключалась его роль.

Самую большую роль в свадебном обряде играла невеста и по месту, которое она занимала в нем, и по глубине ее психологических переживаний. Всю первую половину свадьбы она должна была плакать и печалиться, прощаясь с родителями, подругами и со своей прежней «девичьей волей». Но со времени переезда в дом жениха она сразу же должна была изменить свое поведение и изображать уже счастливую жену, покорно и даже радостно вошедшую в чужую семью.

Все остальные гости на свадьбе также имели как бы определенные «роли», делясь, по традиции, на так называемые «свадебные чины». Наиболее важные персонажи свадебного ритуала были сваты и свахи, первоначально организаторы сватовства, а потом помощники родителей жениха и невесты, и почетные гости: дружки – распорядители, увеселители на свадьбе, представители и «заместители» жениха, действующие от его имени, подруги невесты , оберегавшие ее по традиции от «происков» сватов и дружек, тысяцкий – самый почетный гость на свадьбе, который должен был важно сидеть за столом и много есть и пить, малый и большой бояре , тоже наиболее почетные гости. Все же остальные многочисленные участники свадебного обряда своим присутствием повышали общую атмосферу веселья, радости и торжественности .

Главное место среди художественных произведений свадебного обряда занимали причитания и песни, место и функции которых в свадебном обряде различных областей были разными.

Они были тесно связаны с каждой частью свадебного обряда, являясь его художественной иллюстрацией, а их содержание стиль изменялись соответственно смыслу всех свадебных обрядовых действий.

Насыщенность свадьбы увлекательными драматическими «действиями» и различными увеселениями превращали ее в интересный «спектакль», который, по традиции, могли смотреть все желающие. Эта публичность, всегдашнее наличие «зрителей» еще более увеличивали сходство свадебного обряда с драматическим представлением, с театральной игрой.

Таким образом, свадебный обряд в целом представлял собой сложный праздничный комплекс, в котором причудливо смешивались черты реальной жизни, обрядового ритуала, лирических эмоций, напряженного драматизма, величавости, торжественности и почти шутовского скоморошества.

3. Этапы свадебного обряда.

3 .1. Сватовство.

Свадебный ритуал всегда развертывался так, что между его составными частями не было повторяемости. Все последующие вытекало из предыдущего, и было каждый раз новым жизненным и художественно-драматическим «актом».

Свадебный обряд в народе мыслится как нечто единое, и выражение «играть свадьбу» относилось ко всему его комплексу. Однако народом были установлены и его отдельные части, отделявшиеся друг от друга временем, так как от начала и до конца свадебного ритуала могли проходить не только недели, но и месяцы – в зависимости от договоренности обеих сторон. При этом также новое свадебное «действие» имело самостоятельное значение. Это позволяет наметить обобщенную классификацию основных частей внутри сложного и своеобразного варьирующегося в каждой местности свадебного комплекса.

Первой частью свадебного обряда было сватовство . Оно коренным образом отличалось от его остальных «действий» тем, что это еще был непубличный акт, а предварительный запрос, засыл сватов в дом невесты для переговоров о возможности будущей свадьбы с соблюдением тайны, секретности. Поэтому издавна был твердо установлен обычай посылать в дом невесты посторонних людей (в связи, с чем, и появились сваты и свахи). Роль невесты при сватовстве была, по традиции, пассивной. Ее выводили показать сватам, при этом по их просьбе она должна была продемонстрировать навыки будущей хозяйки (умение шить, прясть и т. д.). Но вопрос быть или не быть свадьбе решался без нее, хотя родители невесты и обращались к ней за ее формальным согласием (обычно уже после отъезда сватов, настаивая на своем решении). Если во время сватовства основной вопрос - о будущем родстве – решался положительно, то обе страны договаривались о дальнейшем, после чего свадьба «разыгрывалась», целиком следуя этому неписаному, но точно исполняющемуся договору.

3.2. Сговор.

Второй частью свадебного обряда был открыто проводившийся вечер помолвки жениха и невесты. В разных областях он имел самые различные названия: «сговор», «сговором», «венерины», «рукобитье», «пропои» и др. Основной смысл этого вечера состоял в «оглашении» начавшегося свадебного обряда, так как это было первое официальное свидание жениха и невесты, на котором они обычно обменивались первыми подарками. На такой сговор приглашались с обеих сторон родные, хотя их число еще не было очень большим. На этом вечере главное место занимали причитания. Горько плача, невеста должна была обращаться с ними к отцу и просить его не отдавать ее замуж. Она жаловалась на то, что ее девичьей воле пришли конец:

Мою волю приневолили,

И не в колокол ударили,

Меня, девушку, просватали.

Уже в сговорный песнях, наряду нежеланием невесты выходить замуж и ее просьбами об этом к отцу, проявлялись и другие мотивы, которые примиряли ее с ее будущей судьбой .

Жених в них спешил в дом невесты, чтобы увидеться с ней и передать ей подарки, и невеста доброжелательно принимала такие знаки внимания, угощала жениха. Так, в песне «В горенке во новой» невеста, приняв от жениха «стакан чаю», отвечала ему «Благодареньем».

…Свет – Марьюшка не глупа,

Стакан чаю приняла,

Благодаренье воздала.

После сговора начиналась подготовка приданого и подарков жениху его семье. Готовили подарки и родители жениха. Этот реалистический мотив «даров» характерен и для песен сговора.

Так, в одной из них жених, едучи в дом невесты, просил соловья полететь к невесте и разбудить ее, так как ей придется много свадебных «даров»:

Как нашей Евгеньюшке

Много даров надобно:

Ей дарить, все дарить

Свекра со свекровию,

Деверьев дарить

Да все со золовками,

А меня, молодца,

Со всем поездом-

Шелковым поясом…

3.3. Девичник.

Третьей, особенно поэтической частью свадебного обряда, был девичник – день, в который невеста прощалась со своими подругами и родной семьей. По традиции жених и его родные на девичнике не присутствовали, так как этот день посвящался только невесте, в последний раз оплакивавшей свою «девичью волю». Правда, записи некоторых собирателей указывают на актуальную роль жениха на девичнике, но это, вероятно, свидетельствует уже о разложении свадебного обряда, об утрате основного смысла этой части.

Днем девичника подытоживался довольно продолжительный период с начала сватовства, во время которого невеста находилась еще в своей семье и в особенно тесном ощени с подругами. Встречи невесты с ее подругами находили поэтическое отражение в обрядах, причитаниях и песнях девичника. В них невеста искренна и эмоционально, с любовью и сожалением прощалась с подругами, с родным домом, с «батюшкой» и «матушкой», сестрами и братьями. Это грустный момент в жизни невесты претворялся на девичнике в сложный торжественный и драматический обрядово – поэтический комплекс..

Обряд девичника типичен – прощание невесты с ее «красной красотой», т.е. с девичьей волей и прежней жизнью, символом которых была девичья лента из косы. В присутствии родных и подруг невеста повязывала ее на голову, но оказывалось, что эта «красота» уже не могла «приладиться» к ней:

Погляди, родима матушка,

Погляди, кормилиц батюшка

На меня, на красну девушку

Хоть на мне же красна красота.

Но не пристала, не приладилась,

Не по – старому, не по–прежнему

На моей буйной головушке…

В некоторых областях был широко распространен другой поэтический обряд заплетания невесте косы, и заплеталась она еще по-девичьи. Плели косу невесте самые близкие ей родные и подруги под особые песни, среди которых особенно выделялась песня «Не в трубушку трубят»:

Не в трубушку трубят

Рано по заре,

Свет – Марьюшка плачет

По русой косе.

Коса ль моя, косынька,

Русая коса,

Вечор тебя, косынька,

Девушки плели,

А раным – радешенько

Матушка плела,

И жемчугом косыньку

Увешивала.

Теперь тебя, косынька,

Так уж не плетать,

А придется косыньку

На две разделять…

В песнях девичника был отражен новый этап развития свадебного обряда. Переживания невесты в них изображались по-другому. В них уже не было ее желания как-то уйти от своей судьбы, что было характерным для песен сговора. И поэтому песни изображали невесту в канун свадьбы примирившейся с ее неизбежным будущим. Так, в песне «На улице дож, дож» невеста, спасаясь на улице от сильного дождя, бросается в «не место, не подворье», а настоящим «местом» будет только дом жениха.

В другой песне невеста, гуляя с девушками, просит покачать ее на качелях, забросить ее повыше, чтобы увидеть, где «гуляет» ее «разлука» и «прилука». И опять оказывается, что «разлука» ее с отцом, матерью и подругами, а «прилука» - со свекром, свекровью и с женихом:

Разлука моя – с батюшкой,

Прилука моя – с свекром.

Разлука моя с матушкой,

Прилука моя – с свекровью.

Разлука моя с девками,

Прилука моя – с Иваном…

Как в причетах, так и в песнях девичника большое место занимала тема будущей жизни невесты, «чужой стороны» и «чужой семьи». Обращаясь в причетах к своей старшей замужней сестре, невеста просила ее рассказать, как «ей будет жить во чужих людях». Сестра в своем причете отвечала, что жизнь в «чужих людях» требует много «ума – разума», скрытности, выносливости и, предупреждая ее о будущем одиночестве, советовала ей делить свою «тоску – кручинушку» только с «матушкой сырой землей» или с «горючим камешком».

Та же тема «злых людей» и «чужой стороны» широко отражена и в песнях девичника, например:

Надо жить во чужих людях

Умеючи – разумеючи,

Чужи люди, словно темный лес,

Словно туча грозная,

Без мороза сердце вызябнет,

Без беды глаза выколют.

В ряде песен «чужая сторона» изображалось идеализированно только «свахой-сводницей»:

На чужой дальней сторонушке

Поля сахаром засеяны,

Виноградом огорожены,

Медом – сытою поливаны.

Середь поля стоит горница

Ровно светлая-то светлица,

Три окошечка косятчаты

И карнизики узорные…

Но в этой же песне, вопреки «медовыми речам» свахи, действительности «чужой стороны» рисовалась очень мрачно:

Соврала ты, сваха – сводница!

На чужой дальней сторонушке

Кто живал, так все изведывал:

Там поля горем засеяны,

Да кручиной огорожены,

Горючим слезами поливаны –

Середь поля стоит келейка,

Как конурка – развалилася,

В ней одно окно разбитое.

Собираясь на такую неприветливую «чужую сторону», невеста в причитаниях сердечно прощалась с подругами, просила не забывать ее в этих играх и гуляниях.

Однако, несмотря на то, что невеста на девичнике свободно изливала свою грусть и высказывала неприязнь к «чужой стороне», в ее песни обычно входили и образ привлекательного «доброго молодца». Так, в одной из них жених появлялся перед невестой как «ясный сокол залетный»:

В час при вечеру, вечеру

При девичьем вечеру

При Катеринином девичнике,

Прилетел тут ясен сокол,

Он садился на окошечко,

На серебряную прицелинку,

На золотую на перекладинку:

Катерина, сойди с терема,

Приголубь ты ясна сокола,

Ясного сокола залетного,

Доброго молодца заезжего!

Я бы рада сошла с терема,

Мое сердце испужалося,

Мои ноги опустилися,

Из очей слезы катилися…

Такие песни, психологически сближавшие жениха и невесту, подкреплялись обычаями этого дня. Жених присылал невесте подарки на девичник, а ее подруги, посидев с ней до полудня, шли веселой толпой к жениху с наряженной елкой, а летом еще и со свежими березовыми вениками, обернутыми в красивые платки и полотенца. Всю дорогу девушки пели песни, в которых жених и невеста изображались как молодые, красивые и любящие друг друга «суженые».

В целом все художественные произведения сговора и девичника имели очень сложное внутреннее содержание. С большой лирической проникновенностью изображали переживания невесты, ее глубокую печаль, они, с другой стороны, выполняли важную психологическую функцию, так как должны были всем своим содержанием как бы поэтически содействовать будущему брачному союзу – возникновению между женихом и невестой искренних, любовных отношений, а поэтому и их жизнь в будущем изображалась в самых радужных красках. Все это, желаемое. Изображалось в песне как действительное, жених и невеста в них рисовались в идеализированном виде: жених как красивый и удалой молодец, невеста – как замечательная красавица.

Поэтичными были и песенные названия жениха и невесты: «Иван-господин», «младой князь», «ясен сокол», «свет Натальюшка», «душа красна девица», «княгиня молодая». Такая образность как бы сразу указывала на непременное соединение только еще посаженных за один стол молодых людей. Здесь же в песнях упоминалось название «суженый» и «суженая», указывавшие на то, что они уже «присуждены» друг другу. Типичными были и изображения богатой обстановки, в которой будто бы жили жених и невеста: «теремов высоких», «новых горниц», «дубовых столов», покрытых «скатертями камчатными». Вот как, например, в одной песне изображалось совершенно сказочное «подворье» жениха-«князя»:

Ворота были стекольчатыми,

Вереи были точёные,

Столбы позолоченные,

Подворотья серебряные,

Мосты были калиновые.

Изображая жениха и невесту красивыми и нарядными, давая им парные названия «суженого» и «суженой», «лебедя» и «лебедушки», «голубя» и «голубушки», сговорные песни и песни девичника тем самым постоянно указывали на их неизбежное будущее единство.

Сопутствующим девичнику был и известный в северных областях обряд посещения невестой бани, который тоже сопровождался песнями и причетами.

3.4. День свадьбы.

Девичник по времени обычно был близок ко дню свадьбы, центральной части свадебного обряда, которая мыслилась в народе как свадьба уже в полном смысле слова, так как это был день окончательного соединения жениха невесты: венчания их в церкви и переезда невесты из родительского дома в семью жениха.

В день свадьбы, когда совершалась самая важная часть обряда - соединение жениха и невесты, особенно строго соблюдались различные приметы и магические действия, которые должны были «оберечь» их от «нечистой силы» или «дурного глаза». С этой целью в платье жениха и невесты засовывали какое – нибудь «оружие». «Поезд» жениха должен был отгонять «нечистую силу» своими бубенцами и колокольцами. Жениха и невесту в этот день постоянно окружало много людей с целью их «оберегания»: жениха – его «поезжане», невесту - ее родные и подруги. Чтобы все дурное не могло им повредить, существовал обычай показывать невесте сначала мнимого жениха, а жениху – мнимую невесту. К этой же группе «оберегающих» свадебных обрядов относился и обычай покрывать невесту в день свадьбы шалью или большим платком.

Поэтические произведения дня свадьбы различны. Наряду с причитаниями невесты и песнями ее подруг исполнялись песни комического, шуточного содержания. Это и насмешливые песни подруг невесты, обращенные к дружкам или к свахе, и самые разнообразные «присловья», шутки и прибаутки дружков, которые в этот день, содействия жениху в увозе невесты, потешали всех присутствующих. Возможность включения в репертуар данного дня комических произведений свидетельствовала о том, что общий характер свадебного обряда менялся, что день свадьбы был переломным моментом: заканчивалась продолжительная программа «оплакивания» невесты и начинались первые брачные торжества.

Для утренних песен девушек, исполняемых в день свадьбы, типична тема грядущего «наезда» жениха как похитителя невесты, «чужа-чужанина». Его «воинственные» намерения и страх передним невесты так изображены в песне:

Ты взойди, Анна-душа, на новы сени,

Ты взойди, Михайловна, да на новые!

Посмотри, Анна-душа, во чисто поле,

Посмотри, Михайловна, да во чистое!

Сколь силен едет Иван-то князь,

Сколь силен едет Александрович!

По одну сторону пятьдесят человек,

По другую сторону еще пятьдесят!

Глядючи, Анна-душа испугалася,

Глядючи, Михайловна испугалася:

Зашатри, батюшка, шатром ворота,

Занавесь, матушка, камкою полотном!

Оберните, сестрицы, меня полотном!

Едучи, Иван-то князь похваляется,

Едучи, Александрович похваляется:

Быть, быть шатру да разломанному,

Быть, быть камке да разодранной!

Быть, быть Анне-душе во полон взятой,

Быть, быть Михайловне во полон взятой!

Когда дружок вводил жениха в дом невесты, он всех приветствовал и всюду слышались его шутки и прибаутки. Но надо было преодолеть последнее препятствие. За столом, где сидела невеста, все места были заняты ее подругами, а кроме них невесту охранял и ее младший брат, который играли роль ее «продавца». Против дружка жениха в некоторых местностях вступал в борьбу и дружок невесты, который тоже был ее «продавцом». Тогда дружок жениха вступал в разговоры с «противной стороной». Начиналась обоюдные шутки, присловья, а дружку жениха иногда загадывались замысловатые загадки, которые он должен был непременно отгадать. Девушки вели «разговор» с дружками и при помощи песен шутливого и «обличительного» содержания. Так, при первом появлении дружка во главе «поезда» жениха девушки обращались к нему с таким «приветствием»:

Идет дружка наш хорош,

На лиху болесть похож,

Друженька хорошенький,

Друженька пригоженький!

Пелись пени и свахе, причем не только насмешливого, но и «величального» характера, например:

Княгинина-то сваха богата,

Богата и таровата:

Она по улицам ходила,

Людей бедных наделяла

Златом, серебром,

Чистым жемчугом!

Но «перемирие» подруг невесты с дружками и свахами быстро нарушалось, когда им приходилось уступать невесту жениху. Тогда как бы в отместку и дружкам и свахам - организаторами всей свадьбы-девушки пели им песни самого насмешливого содержания. К такому типу свадебных песен относится, например, записанная А.С.Пушкиным песня о «сватушке»:

Бестолковый сватушка!

По невесту ехали,

В огород заехали,

Пива бочку пролили,

Всю капусту полили.

Тыну поклонилися,

Верее молилися:

Верея, вереюшка!

Укажи дороженьку

По невесту ехали…

Поэтическое прощание невесты с родителями и с родным домом обрядом благословения ещё не заканчивалось. Его продолжение были песни, в которых передавались переживания невесты и ее «родной матушки». Их психологическая настроенность раскрывалась при помощи самой различной поэтической символики. Так, жених и его родня в песнях изображались как «чужанины» -насильники, которые, въехав во двор невесты и проломив «сени с переходами», «взяли повезли от Прасковьи дитя, увезли, увезли от Ивановны».

Действия сватов и дружков жениха символически запечатлены и в образах «соколов», которые, прилетев к «перепелочке», «ее с собой взяли, кречету отдавали». Особенно же грустными и поэтичными были песни о прощании невесты с матерью. Во, многих из них повторялся один и тот же мотив: мать, провожая дочь, напоминала ей, что она все взяла с собой, но забыла дома «золотые ключи» - олицетворение «девичьей воли».

Сразу же поле венчания распущенные волосы невесты заплетались в две косы, как носили замужние женщины, что было символом начала ее новой жизни (волосы в дальнейшем всегда скрывались под какой-нибудь «бабьей» повязкой: «повойником», «сборником», «очипком»).

Весь свадебный «поезд», направляющийся в дом жениха, были веселым, нарядным, ликующим. Если ехать далеко, в другую деревню, то дорогой пелись веселые «дорожные» песни, например:

Как нынче у нас порошица выпадала,

Ай, ляли, али, ляй, ляли, выпадала,

Натальюшка извощиков нанимала,

Она семь коней, восьмой воз,

А как бы то ж скоморошничка да подвёз:

Играй, играй, скоморошничек, с села до села,

Уж чтоб была Натальюшка веселая,

Уж чтоб была Михайловна завсегда!

А при въезде в деревню жениха начинались песни уже поздравительного характера. Возле дома жениха молодым пели:

Стук, стук, стук по улице!

Бряк, бряк, бряк по широкой!

Поглядите все добрые люди,

Как да и Петро жену ведёт,

Как Васильевиць боярыню:

Не в атласе – в бархате,

В золотой верьх шапочке!

Буйну голову обломила!

Свадебный пир.

После приезда молодых из церкви начиналась заключительная часть свадебного обряда – свадебный пир, или «княжий стол», как он назывался в некоторых местностях. Это было торжественно, веселое свадебно пиршество с участием самого большого количества гостей с обеих сторон. Жениха и невесту, когда они входили в дом, обсыпали хмелем и хлебными зернами. Это делалось иногда и под песни, например:

Дружка идет,

И князя ведет,

Князь идет

И княгиню ведет;

Позади княгини

Посыпальная сестра,

И посыпает она

И житом и хмелем:

Пусть от жита

Житье доброе,

А от хмеля-

Весела голова!

Песенное «величанье» на свадебном пиру всегда начиналось с молодых.

Одной из лучших песен, прямо обращенных к жениху и невесте, в средней и полосе России были песня «Виноград в саду цветет». Пелись молодым и другие песни: «У ворот сосна зеленая», «У голубя у сизого золотая голова», «Шелковая ниточка к стенке льнет» и др.

Молодая жена ссылается на то, что она не помнит, как назвать мужа («Я бы рада разобула, позабыла, как зовут»), а затем говорит, что ей не хочется пачкать руки («Белы рученьки марать, золоты кольца поломать»). Но муж все же настаивать на своем, утешая молодую жену:

Женушка, не тужи,

Молодая – свет, не тужи,

Кузнецы у нас свои,

Белы ручки смоются,

Золоты кольца сольются!

В советскую эпоху, когда весь уклад народной жизни коренным образом изменился, старинный свадебный обряд стал быстро распадаться. Совершенно чуждой и ненужной стала его от магическая сторона. Не стало жизненной основы и для горя невесты, так как девушки уже свободно распоряжались своей судьбой. Ценной и нужной для народа осталась лишь торжественная, поздравительная поэтическая функция свадебного обряда. Именно такие песни в отдельных областях поют­ся на свадьбах и в настоящее время. В целом же свадебный обряд иногда воспроизводится в сельских клубах и на эстраде в качестве показа старинного народного поэтического искусства.

В советском обществе наблюдается стремле­ние к созданию новых бытовых обрядов, которые могли бы украсить и опоэтизировать важные жизненные события. Несомненно, что в процессе их создания будет учтен и длительный художественный опыт народа, передающийся поколения к поколению.

4. Жанры свадебного обряда.

Состав семейно-обрядового фольклора сложен. Существует 4 основных жанра – свадебные, величальные, корильные песни и причитания. Величальные и корильные песни тесно связаны друг с другом. Корильные часто пародируют величальные (хула – это величание с обратным знаком). И те, и другие исполнялись весело и, главным образом, в день свадьбы после венца, в доме жениха.

В отличие от величальных и корильных, другие свадебные песни не были однородными по своей эмоциональной окраске. До венца, особенно на девичнике исполнялись, как правило, грустные песни, после венца – преимущественно веселые.

Свадебные песни исполнялись на разных этапах свадебного ритуала. Некоторые из них были преимущественно прикреплены к тому или иному этапу, другие – относительно свободно переходили из одного этапа в другой.

Лирические песни – один из популярнейших жанров народного поэтического творчества. В них раскрываются внутренний мир человека, его переживания, чувства и настроения, отражающие его отношение к окружающей действительности. Это назначение народной лирики определяет ее жанровые и стилевые черты. Тематика, поэтика, способы исполнения – все в лирической песне своеобразно.

Лирические песни – подлинная художественная энциклопедия народа, глубоко поэтическая, задушевная и многообразная.

Высокохудожественная народная лирика прошлого как песенная классика сохраняет свое значение и до настоящего времени.

Традиционная песня отличается от ряда других жанров народного творчества своим жизненным правдоподобием. В ней все многообразие человеческих чувств и переживаний, выражающих отношение к жизненным явлениям, вполне реально и типично для народа. Вместе с тем в соответствии с фольклорными особенностями принципов типизации все изображаемое подвергалось широкому обобщению. Это специфическое качество фольклора во многом определило поэтику традиционных песен.

Приемы художественной типизации особенно ярко проявляются при изображении так называемых песенных героев и окружающей их жизненной обстановки. Герои песен немногочисленны: «красная девица», «добрый молодец», «муж», «жена». Широко обобщение характерно и для художественной обрисовки обстоятельств, в которых изображался лирический герой.

Одним из «типических обстоятельств» в традиционных песнях было место действия, обычно обобщенно воспроизводящее природу или деревенскую обстановку: «после чистое», «зеленая дубравушка», «дороженька», «долинушка», «крутенький бережок», «зеленый сад», «улица широкая», «изба», «сени» и т. п. Оно выполняло эмоционально-психологические функции, создавая поэтический фон, соответствующий общей лирической тональности каждой песни.

В композицию песен широко вводились образы из мира природы, также служившие средством художественного раскрытия душевного состояния человека. Одним из таких чисто народных композиционных приемов является психологический, или образный, параллелизм , т. е. сопоставление образов из мира природы и психологических переживаний лирического героя. Смысл такой параллели заключается в установлении общности характерных черт человека и образов природы, благодаря чему происходит их психологическое сближение, усиливаюшее лиризм и задушевность песни.

В народной лирике разработаны параллелизмы различных типов.

Один из них – положительный одночленный параллелизм, который в первой части параллели содержит только один образ из мира природы:

Туманно красно солнышко , туманно,

Что в тумане красного солнышка не видно,

Кручина красна девица , печальна,

Что никто ее кручинушки не знает…

Разновидностью положительного параллелизма является отрицательный параллелизм, который сопоставляет образы в первой и второй части параллели путем прибавления частицы «не»:

Не ясен сокол пролетывал –

Добрый молодец проезживал.

К композиционным средствам выразительности относится и так называемое ступенчатое сужение образа , т. е. расположение образов в начале песни в нисходящем порядке, когда они все более и более «суживаются»: или в пространственном смысле, если они были взяты из мира природы, или в общественном, если они были взяты из мира социальных или бытовых отношений. Такая цепочка образов, предшествующих лирическому герою, играет роль «обстоятельств» места или действия.

В песнях семейного содержания в порядке «сужения» перечисляются члены крестьянской патриархальной семьи «от старших к младшим»:

Отдавала меня мать

Во великую семью,

Во великую семью-

В несогласную.

Уж как свекор да свекровь,

Да четыре деверька,

Две золовушки,

Да две тетушки…

К очень распространенным композиционным средствам в традиционных песнях принадлежит и лирическое обращение .

Особенно популярны обращения к миру природы от лица героя песни: к «полю чистому», «дубраве зеленой», «траве-мураве», «калинушке», «жавороночку», «быстрой реченьке», «белой березаньке» и т. д. В таких обращениях ярко проявляется тесная связь народа с природой, с которой он делится своими задушевными чувствами и переживаниями. Для обращений характерны элементы лирически окрашенного пейзажа:

Ты взойди-ка, красно солнышко,

Над горой взойди над высокою,

Над дубравушкой взойди над зеленою,

Над полянушкой взойди над широкою…

Встречаются в песнях и другие обращения: к близким людям («Уж ты, мать, моя маменька», «Ах ты, девица, красавица моя», «Ох ты, душенка, удалый добрый молодец», «Уж вы, кумушки-подружки»); к своей доле, судьбе («Уж ты, молодость, моя молодость»; Ах, талан ли, мой талан»; «Уж ты, доля, моя доля»).

Сопоставления переживаний и чувств человека с природой в традиционных песнях не были случайными. Из мира природы народ отбирали только то, что могло особенно художественно раскрыть основное содержание песни, ее лирическую сущность. Строго отобранные образы стали в песнях устойчивыми и составили песенную символику, условно выражающую переживания лирического героя или сущность жизненного явления, характеризующих народное представление о горе и радости, о счастье и о несчастье и т.д. Символы лаконично и вместе с тем глубоко психологически помогают передавать настроение человека, потому они придают песням особую выразительность и красочность.

Наиболее распространенными символами из мира природы являются следующие: для девушки или девушки-невесты – «белая лебёдушка», «перепелочка», «голубка», «белая березонька», «яблонька», «грушенька», «черемушка», «ивушка», «земляничка»; для молодца или жениха – «ясный сокол», «сизый орел», «сизый голубь», «ясный месяц», «дубочек»; для жениха с невестой «голубь с голубкой», «виноград с ягодкой», «лебедь с лебедушкой»; для мужа и жены – «утка с селезнем», для злой свекрови – «живучая крапивушка», «горькая полынь»; для жениховой родни – «гуси сырые» и т.д.

Помимо личных символов, употребляющихся для поэтической характерности отдельных героев песни, в них принимаются символы общего значения : молодости, радости, веселья – «зеленый сад», «зеленая роща», расцветшие цветы, цветущие деревья; печали и грусти – засохшие цветы, опавший засохший сад, река, «бел горюч камень» и другое; горя и смерти – «черный ворон», «ракитов куст»; верной любви – «золотой перстенек», «золотое колечко». В песнях были известны силы жизненной судьбы человека – «доля», «талан», «горе». Иногда они использовались как олицетворения , например:

Уж как шло горе по дороженьке,

Оно лыками, горе, связано,

И мочалами перепоясано;

Привязалась горе к красной девушке…

Большую роль в художественном стиле речи играют многочисленные эпитеты , которые особенно метки и поэтичны, а потому стали постоянными, как бы прикрепленными песенной традиции к определенным ими словам. Эпитеты в песнях являются средствами эмоционально-оценочных характеристик: «красна девица», «душа-девица», «млада-младёшенька», «добрый молодец», «сердечный друг», «удалый молодчик»; подчеркивают их красоту – «русы кудри», «ясны очи», «русая коса», «белы руки», «черны брови»; душевные переживания – «ретивое сердечушко», «горючая слеза», «горькая печаль», «буйная головушка», «горе-горькое», «тяжелые вздохи». Множество эпитетов характеризуют явление природы: «шелковая травушка», «лазоревый цветок», «цветы алые», «сады зеленые», «быстрая река», «зеленые луга», «ясный сокол», «мелки пташечки», «сизый орел», «крутенький бережок», «красная весна», «белая береза» и другие.

Замечательные по своей поэтичности двойные названия : «стёжки-дорожки», «трава-мурава», «ковыль-травушка», «камыш-трава», «ельничек-березничек» и двойные эпитеты : «бел-горюч камень», «круты-славны бережочки» и другие.

В целях наибольшей поэтической выразительности в песнях при употреблении эпитетов часто применяются инверсии , т.е. обратный порядок слов : «лента алая», «сад зелененький», «слеза горючая», «цветы алые», «леса темные», «кусты ракитовые» и т.д.

К стилистическим средствам песенной художественной выразительности относится уменьшительные и ласкательные суффиксы существительных, придающие словам дополнительные оттенки: «рощица», «садочек», «пташенька», «соловьюшка», «реченька», «дубравушка», «сердечушко», «горюшко», «кручинушка», «ветерочек», «ночушка», «голосочек», «окошечко» и другие.

Традиционны для стиля свадебных песен сравнения и метафоры , хотя они встречаются довольно редко:

Что во тереме сидит девица,

Что во высоком сидит красная…

Она плачет, как река льётся,

Возрыдает, что ключи кипят…

Немалое значения имеют также различные поэтические средства, связанные с ритмико-синтаксическим строем песен. Среди них большое место занимают разнообразные повторения , придающие песням особую синтаксическую и звуковую выразительность.

С целью усиления музыкального звучания песен в них вводится различные ритмические частицы : «Ах-да», «ой-да», «эх-да», «ой», «ах», «да», «эх, ой-ли» и другие.

Ритм песен иногда зависит и т характера переходных ударений, которые дают возможность певцам как бы мелодически «играть» ими во время пения и придавать песням особый поэтически-музыкальный оттенок, например:

По реченьке утёнушка

Плавала, плавала,

Плавала, плавала,

Наперед ее салезёнушка

Заплыла, заплыла

Заплыла, заплыла…

Повторение и музыкальные частицы влияли не только на совпадение словесного текста песен с их мелодиями, но и на их строфическую структуру. Песенные строфы разнообразны, они могут состоять из двух, трех, реже - из четырех строк.

Большие значения для ритмико-музыкального построения песен имеют рифмы. В протяжных песнях и рифм мало, строки в них только иногда рифмуются попарно. В песнях же с быстрой мелодией, в шуточных и плясовых, рифмы встречаются чаще, а иногда и рифмованной оказывается почти вся песня. Обычно рифмуются такие части речи, как глаголы, существительные и прилагательные («батюшка-матушка »; «Быстрая речка глубока , а рученька коротка »).

Наряду с точной полной рифмой в народных песнях имеют место и так называемые созвучия, и неточные рифмы, - ассонансы (рифмы, в которых сходны только гласные звуки), например «сполоскали – со песками », и консонансы (рифмы, в которых совпадают только согласные звуки), например «Брала меня матушка за праву руку, вела государыня на быструю реку ».

Анализ художественного стиля традиционных песен подтверждает их самобытность и огромные, до конца еще не изученные поэтические богатства, накопленные народом за целые века. Однако общий художественный арсенал выразительных средств в отдельных песенных группах применяется сообразно с их темами, сущностью лирического героя и значения песен в целом.

Причитания занимают своеобразное положение в поэтической системе обрядовых песен. Прежде всего, это не песни или, вернее, не совсем песни в обычном смысле этого слова. Они произносятся нараспев с всхлипываниями, которые завершают каждую строку. Функция причитаний – выражать горестные переживания и размышления. Эмоциональное перенапряжение, с которым они исполнялись, объясняет характерную черту их поэтического строения – нанизывание вопросительных и восклицательных конструкций, открытость структуры, лил, проще, возможность бесконечно продолжать причеть – причитать еще и еще. Причитание завершалось обычно не потому, что наступала развязка повествования, а по обстоятельствам обрядовым и бытовым – истекало время, отведенное обычаем для обряда.

Основное место в свадьбе занимали причитания, носившие ярко выраженный импровизированный характер. В рамках устойчивой народно-песенной традиции здесь заметна индивидуализация образов и ощутима конкретность в изображении жизненных ситуаций.

Свадебные причитания. Повсеместно распространенные свадебные причитания занимали большое место в свадебном обряде. Однако в них не было обрядовой идеализации жениха и невесты: ни изображений их богатства и «хором высоких», ни показа любовной привязанности между женихом и невестой. Темой свадебных при­читаний, передававших прежде всего психологические переживания невесты, были ее прощание с родными, родителями и подругами или описания ее будущей нерадостной жизни в «чужих людях». Эта вполне реалистическая тематика, исключавшая все обрядовые мотивы, давала широкий простор для выражения лирического чувства и для разработки особой символики: «девичьей волюши», «красной красоты», «чужой сторонушки» в образе «темной избушечки», в которой находятся «свекор с деверьями» и «свекровь со золовками», или «силы» жениха в образе «тучки темной», которая нападает на «батюшков высок терем». Основная поэтическая форма свадебных причитаний – монологи невесты, ее обращения к матери, отцу, подругам и даже к самому жениху, например:

У тебя-то млад отецкий сын,

Белота взята от бела снежку,

Красота взята от солнышка,

У вас брови черна соболя,

У вас очи ясна сокола,

Говори-тка, млад отецкий сын,

Ты где меня повысмотрел,

Уж ты где меня повыглядел?

Большое место в свадебных причитаниях занимало художественное изображение невестой ее душевного состояния.

Невеста в своих причитаниях обращалась к подругам с просьбой вспомнить ее на девичник гуляньях, а также к замужней сестре, которая должна была рассказать ей, как нужно жить в «чужих людях». Но чаще всего ее причитания обращены к родителям, которых она вновь и вновь просила не отдавать ее замуж:

Не давай, кормилец-батюшка,

Ты свой-то руки правые

Моему-то злому ворогу,

Не зажигай-ка, родимая матушка,

Свечи воску ярова,

Не сгубляйте красу девичью.

Невеста должна была обращаться к родителям и за благословением. Если она была сиротой, то в особом причитании она обращалась к умершим родителям, выражая в нем свою горечь и тоску по ним:

Меня нарядить, младу, есть кому,

А благословить меня некому.

К живым же родителям невеста обращалась с просьбой о благословении, как о самом дорогом для нее напутствии в новую жизнь:

Элементы поэтизации и идеализации, имевшие место в свадебных причитаниях при изображении покидаемого невестой родительского дома и ее отношений с «батюшкой» и «матушкой», и наоборот, черты сгущенной мрачной символики в картинах «чужой стороны» придавали им характер подлинно поэтических произведений.

В советскую эпоху в условиях нового семейного быта свадебные причитания потеряли свое значение и воспринимаются лишь как поэтические произведения прошлого. Этим они резко отличаются от свадебных «величальных» поздравительных песен, которые еще частично входят в ряде областей в современное свадебное торжество. Причиной этого является то, что причитания в свадебном обряде всем своим содержанием были связаны с «оплакиванием» невесты.

5. Свадебный обряд и литература.

А.Сумароков и А.Радищев в VIII веке, поэты-декабристы К.Рылеев, А.Бестужев и В.Кюхельбекер, это А.С.Пушкин и В.Жуковский, Н.Некрасов и А.Островский, П.Мельников-Печерский, М.Пришвин, М.Цветаева, С.Есенин, А.Твардовский, А.Прокофьев и многие другие живо интересовались народной обрядовой поэзией. После знакомства с этой работой станет понятнее, почему они в своих произведениях снова и снова обращаются к старинным обрядам, какое значение имеют эти темы и образы в произведениях русской литературы.

Поэтическая традиция, выработанная народной обрядовой поэзией, стала органической составной частью русского национального поэтического мышления, национальной культуры, вошла в профессиональную (книжную) поэзию. Дело не просто в стилизациях под народную поэзию, в том числе и обрядовую. Подобные реминисценции узнаются довольно легко, т.к. одна из их функций состоит в том, чтобы оживить в сознании читателей народнопоэтический фон разрабатываемой поэтической темы. Вместе с тем, традиционная обрядовая поэзия воспринималась поэтами не только как поэтической наследие, но и как принадлежность определенного исторически сложившегося жизненного уклада, со временем все более уходившего в прошлое.

Свадебные причитания, столь тесно связанные со старым бытом, со старыми семейными отношениями, со старой бабьей долей, уже не воспринимаются прямо, как это было когда-то (например, в главе «Матрена Тимофеевна» поэмы Н.Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»), а как бы вступают в противоречие с реальной действительностью. Так произошло, например, в стихотворении А.Прокофьева «Свадьба» или в главе, рисующей свадебный обряд в поэме А.Твардовского «Страна Муравия». Обе невесты, выходившие замуж в начале 30-х годов, одинаково иронически относятся к традиции оплакивания девичьей доли, обязательна для старого обряда.

В стихотворении А.Прокофьева невесте вовсе не грустно, она выходит по любви и полна самых радужных надежд. Однако традиция еще жива. И отдавая ей дань, она снимает со стены фотографию жениха и иронически причитает над ней:

…ах, не мучьте,

Ах, не делайте надсад,

Потому что очень скучно

Покидать цветущий сад.

В «Стране Муравии» мать, как это полагалось по старому обряду, причитает:

Лети, лети ластынька,

Лети за моря.

Прости-прощай, Настенька,

Дочушка моя,

но причитание кончается вопросом, не предусматривавшимся старой бытовой традицией –

А что ж да не плачется

Не горько тебе?

Воздействие традиции народной обрядовой поэзии на творчество профессиональных поэтов так привычно, что оно воспринимается как нечто обыкновенное, само собой разумеющееся и поэтому просто не замечается. Приведем два примера. В популярной песне Б.Окуджавы «Дежурный по апрелю» есть строки:

Ах, какие удивительные ночи!

Только мама моя в грусти и в тревоге:

Что же ты гуляешь, мой сыночек,

Одинокий.

Одинокий?

Современный юноша, поющий под гитару эту песню, вряд ли догадывается, что сюжет ее и ее лирическая настроенность восходит в истории русской культуры к известной в прошлом свадебной песне:

Долина, долинушка, раздолье широкое,

По этой долинушке гулял детинушка…

Увидела матушка из высокого терема:

Дите ль мое, дитятко мое милое!

Что ходишь невесело, гуляешь нерадостно?

Песня поэтессы Н.Матвеевой «Страна Дельфиния» стилистически мало напоминает русскую народную, тем более обрядовую песню. Однако строки -

Это далеко. Ну, что же

Я туда уеду тоже.

Ах, ты боже, ты мой боже,

Что там будет без меня?

Пальмы без меня засохнут, Розы без меня заглохнут,

Птицы без меня замолкнут…

Вот что будет без меня!

знатоку русского фольклора не могут не напомнить строки из русского народного свадебного причитания:

Были яблони лазуревы,

Распевали птички-пташечки;

Там жупили соловеюшки

У меня у красной девушки,

Потешали мою волюшку!

стала основой произведений русской классики.

А по сегодняшнему денечку

В саду яблони повянули,

В саду вишенки поблекнул,

Захлебнулись птички-пташечки,

Задавились соловеюшки!

В основе образной системы песни Н.Матвеевой и народного причитания лежит одна и та же традиционная для русского фольклора метафора – изображение (обозначение) вольного девичества как прекрасного, цветущего сада, в котором радостно распевают птицы.

Таким образом, свадебная обрядовая поэзия является основой литературы.

Заключение.

В заключение необходимо отметить, что, начиная с древнейших времен, обряд свадьбы развивается, совершенствуется и как итог – упрощается.

В старину свадебный ритуал длился 7 дней (иногда и больше), включал в себя: сватовство, сговор, девичник, день свадьбы. В настоящее время длительность свадьбы намного сократилась (2-3 дня), потерялась связь времен, особенности ритуалов стали другими. В работе мы отобразили древние особенности. Нас интересует прежде всего поэтическая сторона свадьбы. Мы стремились дать цельный песенный комплекс этого обряда, как он сохранился теперь, пусть даже в отдельных разрозненных текстах.

Огромная роль в свадебном ритуале отводилась его участникам. Каждый из них обязан был производить определенные действия, исполнять определенные песни. Главные роли принадлежали жениху и невесте. Жениху полагалось изображать на свадьбе идеального «доброго молодца»: красивого, нарядного и богатого. Невеста поражала глубиной своих психологических переживаний: первоначальная печаль сменялась безграничной радостью. В связи с этим устанавливались особенности свадебной поэзии.

Поэтические произведения, входящие в свадебный обряд, имели разнообразные и достаточно сложные функции, так как сопровождали различные моменты свадебного «представления». Печальные переживания невесты раскрывались в ее причетах, с которыми выступали не только она, но и ее близкие: мать, старшие сестры и подруги. Многие песни служили тем же целям, но их смысл и значение были более сложными: передавая переживания и чувства невесты и жениха, они в то же время художественно иллюстрировали то, что происходило на свадьбе. Свадебные песни содержали пожелания красоты, богатства, здоровья и счастья жениху невесте. Если в первой половине свадьбы преобладали песни печальные, то во второй – пелись веселые и торжественные, так как обряд от «величанье», начинаясь с жениха и невесты, переходило затем и на всех остальных участников свадьбы. Функцию увеселения, но в особенно забавной, комической, «фарсовой» форме выполняли все песни, обращенные к свату, свахе и к дружке, а также все присловья, шутки и прибаутки их самих.

Состав семейно-обрядового фольклора сложен. Существует четыре основных жанра – свадебные, величальные, корильные песни и причитания.

В произведениях свадебной поэзии используются различные художественные средства: психологический параллелизм, обращения, символы («зеленый сад» - молодость), эпитеты («сердечный друг»), олицетворения, инверсии, сравнения, метафоры, звукопись. Приемы художественной типизации особенно ярко проявляются при изображении так называемых песенных героев и окружающей их жизненной обстановки. Герои песен немногочисленны: «красная девица», «добрый молодец».

Таким образом, художественные особенности свадебной поэзии настолько разнообразны, что потребуется ни одно столетие, чтобы изучить их. Обрядовая поэзия составляет огромную часть устного народного творчества.

Каждый, кто хочет знать прошлое для того, чтобы правильно понимать настоящее и будущее, должен знать фольклор, так же как традиционное народное изобразительное искусство, народную музыку, древнейшую архитектуру.

Цель реферативной работы выполнена.

Библиографический список.

1. Разумов А.А. Мудрое слово. - М.: Издательство Детской литературы, 1957.

2. Русское народное поэтическое творчество. Хрестоматия по фольклористике /Сост. Ю. Г. Круглов. - М.: Высшая школа, 1986.

3. Русское поэтическое творчество. Т II, Книга I. / под ред. Д.С. Лихачева. М-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1955.

4. Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия. / Сост К. Чистов, Б. Чистова. - Л.: Художественная литература,1984.

5. Русское народное поэтическое творчество. / Сост. А.В. Новиков. - М.: Высшая школа, 1986.

6. Рюриков. Ю. Совет да любовь. - М.: Московский рабочий, 1984.

7. Смолка. К. Правила хорошего тона. - М.: Прогресс, 1984.

8. Чердынская свадьба. / Сост. И. Зырянов.- Пермь: Пермское книжное издательство, 1969.